Обнулись!
Шрифт:
– Виталич, - сказал он, улыбнувшись, но все еще не открывая глаз.
– Что там у тебя? Лыжная палка без насадки?
– Подъем, капитан Пластинин, - рассмеялся полковник.
– Трость это моя, только вот резиновый набалдашник снял, думал без него правдоподобнее выйдет. А ты молодец, все понял.
Роман открыл глаз: комната еще была в предрассветной полутьме, а Дунаев уже стоял перед ним одетый в серый костюм и белую рубашку, с тростью и кожаным потертым портфелем.
– Ты куда это в такую рань?
– удивился Пластинин.
– Нас ждут великие дела!
– ответил полковник
На столе уже ждал завтрак: чуть застывшая сверху манная каша, чай - не пакетированный, а заваренный прямо в кружках, от чего на поверхности плавали чаинки, и по конфете «Коровка» каждому.
Полковник посмотрел на Пластинина, виновато улыбнулся и сел на табуретку. Сказал:
– Понимаю, тебя на зоне, наверное, лучше кормили, но кто сказал, что здесь живется сытнее?
Роман не спорил. Съел кашу, «Коровку», с трудом отодрав обертку от засахарившейся конфеты, запил чаем. Спросил:
– Что-то мне подсказывает, Виталич, ты уже знаешь, куда мы поедем сегодня?
Дунаев просиял.
– Есть в твоих бумагах интересный персонаж - Филиппе Мбанг, ну или, как его знают у нас в России - Филипп Петрович...
– полковник замешкался, - ну да, а фамилия так и остается - Мбанг.
– Да, я помню, мне по нему вчера краткая сводка попадалась.
– Я с ним пересекался лет десять назад, а поскольку парень, мягко говоря, смугловат, то я надолго запомнил. Полная его история звучит примерно так. В нулевых он приехал сюда учиться из какой-то африканской страны, но быстро потерял к этому интерес. Познакомился с утырками и стал все свободное время проводить в кабаках, клубах, притонах - веселился, короче говоря, на всю катушку. Подсел на наркотики... не помню, что именно, но кажется жрал все без разбора. Пару раз проходил у нас по некоторым делам. Однажды его приняли с несколькими граммами на руках, но в итоге он слил нам кого-то важного, и мы его отпустили.
– То есть ты его выбрал исключительно из соображений ностальгии?
– Роман вертел в руках фантик, складывая его то в самолетик, то в конвертик, а потом разворачивая обратно.
– Считай, что так. Остальные фигуранты для нас одинаково незнакомы. А здесь хоть что-то. В конце концов, с кого-то нам все равно следует начать, почему бы не с Филиппки?
Пластинин ничего не имел против.
После завтрака Роман быстро умылся и был готов к выходу. Полковник - собранный еще с утра - терпеливо дожидался, присев на столик перед трюмо в прихожей.
– Ну что, пошли?
– спросил полковник, когда Пластинин обулся.
– Ты думаешь, он еще живет по тому адресу, что указал Гоша?
– Начнем оттуда, дальше будем действовать по обстоятельствам.
– Надо такси заказать, - предложил Роман и включил вытащенный из кармана телефон.
– Пласт, у тебя денег много? Тут ехать-то... прямая маршрутка ходит. Сэкономим.
Роман критически посмотрел на трость Дунаева, потом прикинул, что наличные действительно еще могут понадобиться, а время у них есть. Кивнул.
– Зачем ты, кстати, этот раритет с собой берешь?
– Он указал
– Для солидности, - подмигнул тот и вышел из квартиры.
Роман уже направился следом, когда раздался звонок телефона, который он включил для вызова такси. На дисплее отобразился контакт - Стефания.
Стефания смотрела в стену перед собой: раньше она не замечала, что обои в этом углу бара пожелтели и пора было их менять. Она удивилась, что обратила внимание на такую мелочь именно сейчас, когда земля в очередной раз за этот месяц ушла из-под ног. Что же делать теперь?
Всю ночь она провела в полиции: заполняла заявление, давала показания, просто сидела в кабинете, дожидаясь майора Беляева, который сновал по неведомым ей делам с вечера. Хотя и его можно понять: для Волхова происходящее явно выходила за рамки криминальной рутины. Массовые отравления, комы, убийства, перестрелки. Было ощущение, что вернулись девяностые. Хотя ей повезло и того ужаса она не застала. Бизнес начала уже в новом тысячелетии, когда страсти немного улеглись и даже не имея бандитских связей или высокого покровительства можно было открыть скромную столовую для жителей района.
Опять мысли заботливо тащили прочь от случившегося этой ночью. Стефания ощущала, что у нее попросту не было сил на переживания, еще немного и сердце готово было разорваться от ужаса происходящего. Почему, почему это случается с ними? Чем они это заслужили? Кому перешли дорогу? Ведь это никак не могло быть связано с кафе, тогда не пострадали бы другие девочки или бандиты сделали хотя бы какое-то предупреждение, переде тем, как приступить к таким решительным действиям.
Неужели Маша и другие стали всего лишь жертвами в этом чудовищном эксперименте наркодельцов?
Утром звонил Андрей Козлов, хотел узнать подробности случившегося. Пришлось повторить все в очередной раз, а это было очень больно, очень. Он обещал приехать завтра. Изменит ли это хоть что-нибудь?
Где же Роман, когда он так нужен. Он словно с самого начала чувствовал серьезность происходящего, не сидел и не ждал, пока Маша сама поправится, не уповал на докторов, а действовал. Совершенно мистическим для Стефании образом он добывал какие-то фармакологические записи, рылся в прошлом, прослеживал связи, старался докопаться до сути. А что сделала она? Вызвала мозгоправа из Питера? Да, он помог, действительно помог Маше выкарабкаться, но в конечном итоге к чему это привело? Вдруг именно от этого стало только хуже? Может быть, если бы Маша не пришла в себя, то и лежала бы до сих пор овощем в больнице. Но была бы рядом, физически рядом, живая.
– Стефания Леонидовна, - вырвал ее из мутных, как вода в луже, мыслей бармен Коля.
– Что-нибудь принести еще?
Она перевела на него взгляд, обратила внимание на пятно от кофе чуть ниже нагрудного кармана белой рубашки, и ответила:
– У тебя права есть, Николай?
Парень сначала нахмурился:
– Гражданские и водительские, Стефания Леонидовна, а в остальном, только обязанности, - потом улыбнулся.
Стефания никак не отреагировала на попытку пошутить.
– Тогда неси водки, Николай, сил моих больше нет...