Оборотная власть
Шрифт:
Прихожу в себя осматривая бледно розовые стены палаты, обстановка почти в как в гостинице, за исключением кровати. Кто ж сомневался, люкс мне обеспечен. Оборудование для вынашивания должно быть в комфортных условиях. Светлая мебель, бежевый кожи диванчик, два стула. Плазма на стене, того же цвета шторы. За окном темно, в стекло бьют пушистые снежинки, разлетаются на части, оседая где-то там за пределами видимости.
В мыслях демон, душу мгновенно тянет к нему, которой нет, напоминаю себе, возможно пытаюсь убедить. Пока жива и она тоже. Всегда на месте, как не пытайся отрицать.
В деталях вспоминаю разговор с бывшим. Тим больше не муж, и все же продолжает со мной возиться, проявлять терпение. Наверное вина его пихает или я ему все так же близкий человек, как и он мне. Тим правда снова тот, что был до вскрытия подробностей о его семье, без таблеток он невозможен. С ними же снова тот, кем я его знала.
На тумбочке телефон.
Гоню мысли, что складываются в цепочку. Арис в городе, вещи были у него в машине. Получается плохо, как всегда.
Сообщениями засыпано. От него ни одного. Разве ждешь? Нет, конечно, давно не жду и все же вру.Сажусь, пыхча как старушка дряхлая. Мама. Она со мной не разговаривает с тех пор как не встретила ее на выписку. А это написала целую тираду. Читаю, прослезившись.
"Юля! Завтра выезжаю к тебе, хватит самостоятельности. Натворила делов немало, не позволю еще и ребенка угробить, как собственную жизнь. Завтра буду."
Я всегда и во всем виновата.
Спускаю ноги, на полу тапочки из дома. На диване мой халат. Тим, все Тим. Пишу ему спасибо, все нормально. Плетусь к окну. Чего я там ищу - кто ж знает. Осматриваю видимую часть больничного двора укрытую белым полотном. Заодно прислушиваюсь к себе, малыш притихший, не шолохнулся ниразу. На столе бутылка воды, стакан, делаю глоток из горлышка. Накидываю халат, запахнув, иду к двери, сердце ускоряется с каждым шагом. В коридоре пусто, свет потушен, посередине на посту горит настольная лампа.
Страхуясь о стену, не ощущая шагов плыву вдоль. На окна смотрю, не решаюсь приблизиться, слезы набегают, катятся по щекам. Свалюсь прямо здесь. На участке выхваченным светом, подхожу, чуть склонившись, вцепляюсь в подоконник. Глаза находят черную грозную морду машины. Стоит на обочине заваленной снегом дороги, она и сама уже засыпана основательно. Голодным взглядом всматриваюсь, красный огонек, еле заметный, скорее всего стекло опущено. Вдох, выдох, я словно чувствую знакомый запах - смесь табака и его личного аромата приправленного парфюмом, наполняюсь любимым составом. По рукам дрожащим мурашки бегут, добираются до плеч, дальше на шею и покрывают лицо.
В груди настолько больно тянет. Да сколько можно терпеть...
Я безумная женщина окончательно свихнулась. Уверена он чувствует с такого расстояния меня. Дура же, ну правда.
Открывается дверь, показывается фигура до жути пробирающая каждую мышцу дрожью. Куртка как обычно нараспашку, под ней я знаю, всего лишь рубашка обычная или футболка. Захлопывает небрежно, прикуривает новую сигарету и вскидывает лицо прямо на меня. В глаза смотрит пристально...
Глупости. Ругаю себя,
Зачем ты здесь?
Кричу безмолвно, требую ответа, вкладывая остатки сил.
От него лишь тишина, которую сопровождает невыносимая боль. А моя ли?
Глава 40
Ласковые лучи касаются обнаженной кожи, нагревают. Жаль внутри не под силу им растопить иней накопленный за время холодов. Глаз радует буйная зелень деревьев, кустов с мелкими цветочками, май подходит к концу, можно сказать лето уже. Каждый раз, как выхожу на улицу, не могу поверить, что зима закончилась, притом давненько. Ощущение, будто может вернуться в любой момент, убить холодом все живое. Глупость. Да разве? Тот день тоже апрель был, распускались первые листочки, а снегом укрыло весь город. Растаял быстро, на второй день, исчез вместе с ним. Аномалия. Там где Молчанов всегда неправильно, из ряда вон.
Помню как забирали меня с больницы сутки спустя после поступления. Ничего страшного не произошло, ребенок в порядке, как и будущая мама. Успокоили истеричку - отправили домой. Встречали меня все. Мама, папа, Оля с Эдуардом Петровичем, Тим, Боря. Прямо группа поддержки настоящая, так сказать для поднятия духа сюрприз организовали. С улыбками, радостные, заражая весельем. Все кроме него. Именно его не было, того, кого больше всего ждала. В тот момент я думала очередной раз достигнут предел. Снова ошибалась.
Проезжая мимо места, где стояла машина демона, спросила у Тима:
– У Ариса появилось много свободного времени?
– звучало зло, холодно.
Тим нахмурился, оглянулся на голый кусок асфальта без признаков снега, который шел до утра, как и я не спала до рассвета. Значит и он там был столько же...
– Ариса отстранили. Будем надеяться временно, - мрачно выдал Тим, - иначе будет очень нехорошо нам всем.
– Скажи еще из-за меня?
– язвлю открыто.
Одарил взглядом, ответом не удостоил.
– Зачем он сторожил больницу?
– луплю еще вопросом.
– Деньги кончились, нечем оплатить наемников. Лично пришлось?
Тим внимательным взглядом изучает мое лицо. Я кремень, невозмутима.
– Тебе разве что-то сейчас угрожает?
– встречным бьет.
Попадает в цель гад, сердце сжимается в комочек. Собираюсь силами, не теряя настроя, игнорирую скрытые сигналы.
– Это надо у вас спросить, кто снова хочет меня убить? Кому снова помешала такая букашка как я. Или как раз не я, кто-то хочет лишить жизни ценное для Ариса?
– Подумай хорошенько, - бросает на отвали.
– Подумай и прими к сведению очевидное.
Приняла так как хотела, как виделось - по факту. Поступки говорят сами за себя. Молчанов беспокоится за ребенка, я же неотъемлемая часть - это пока.
– Юляаа...
– зовет Оля, не скрывая возмущения.
– Ты где опять летаешь?
– Все еще на земле, - отвечаю не сдержав вздоха.
– Я все еще здесь.
Кто тебе позволит - однажды было сказано демоном. Пока во мне его ребенок, я буду жить и не важно как, но буду. Не захочу- заставит.