Обратная сторона любви
Шрифт:
Мать вздохнула, услышав стоны дочери, затушила бычок о пепельницу.
– Проститутка.
Ей было жалко себя в тот момент. Дочь она показательно презирала.
Ещё закурила, раздумывая о чём-то на тёмной кухне.
– Твою мать, дожила… Воспитала проститутку, твою мать, ну и ну…
И легла тихонько спать.
Дочь ей ещё покажет.
– Н-н-ну-у-у… кх-х-х… гх-хы-ы…
Двери открылись. В вагон метро вошла молодая женщина с младенцем на руках. Парень, что сидел рядом с Мишенькой, тут же вскочил, уступая место. Женщина приветливо улыбнулась, сказала одними губами «спасибо» и аккуратно, стараясь не разбудить ребёнка, присела на лавку.
– И-и-икх-кх-кхы-ы-ы!..
Молодая
– Ку-у-упи-и-и-и!.. А-агх. Хы-ы-ы!..
– Да заткнёшься ты наконец, сволочь!!! – крикнул парень, уступивший место пассажирке с ребёнком и с размаху ударил носком ботинка в кадык малолетнего любителя вампиров. С хрустом ломающихся позвонков голова Мишеньки откинулась назад, он захрипел и задёргался. Его глазки закатились, из раскрытого ротика забурлила пузырями тёмная кровь.
– Спасибо, – сказала Ирина, а женщина с ребёнком вежливо улыбнулась ей в ответ.
– От кого вы родили этот генетический мусор? – спросила она Иру.
Да, от кого? Кто отец этого ублюдка, произведённого на свет в диком угаре, воспоминания о котором так тщательно спрятаны долгими часами психологической терапии? Ради чего этот абсолютно здоровый мальчик выносит так умело мозги любому, кто попадается на его жизненном пути? Кому мстит, ловко и агрессивно высасывая кровь, впившись натурально вам в глотку? Не зубами, это было бы слишком банально. А словом, тоном, поведением, непослушанием, криком и абсолютным презрением…
Я так тебя ненавижу, милый мой. Я так тебя люблю.
…Девушка забылась к утру, когда сумерки робко засинели за окном. Сон был глубоким, почти мёртвым, как у вдрызг упившегося человека, но при этом острым, с мгновенными яркими вспышками сновидений. Она жила в нём, он был из какой-то параллельной жизни. Сон был то вязким, как кисель, то чутким, ясным, острым, как заточенная кромка ножа, о которую резалась, то ли чистя картошку, то ли рыбу. Сновидения мелькали, калейдоскопом сменяя друг друга, образы были то ясно читаемыми, но незнакомыми, то расплывчатыми с подозрительно узнаваемыми чертами, но иногда в спящем сознании возникала чёрная дыра, куда Ирина всем своим сонным существом таращилась, силясь чего-то осознанно в ней рассмотреть.
Она очнулась (именно очнулась, а не проснулась) от того, что на кухне звякнула ложка о блюдце. Там кто-то чаёвничал. Ира приподняла тяжёлую лохматую голову от подушки – её удивило то, что дверь из комнаты была прикрыта, когда как в их семье межкомнатные двери никогда не закрывались после ухода отца.
И сердечко её забилось, как подстреленная лань: он уже здесь! Он с мамой на кухне пьёт чай! Он не стал её будить, миленький мой, заботливый мальчик! Ах, я сейчас! Сейчас, буквально минутку! Я быстро! Мигом!
Руки были ватными и до злобного зубного скрипа непослушными, халат запутался, как клубок пряжи, и был явно против того, чтобы его надевали, тапки не хотели запрыгивать на ножки и прыжками скакали от девушки по комнате, норовя забиться в самый недоступный и пыльный угол. То под кровать, то под шкаф, то под занавески…
Увидела мельком себя в отражении книжного шкафа на фоне корешков книг и ужаснулась – волосы были всклокоченными, глаза безумными. Разве можно было появляться в таком виде перед любимым?! Да что он скажет? Разлюбит – непременно и мгновенно разлюбит такую лахудру! Девушка схватила щётку и принялась остервенело драть свои волосы, запутав их ещё сильнее. Вдруг с ужасом вспомнила, что так и не справилась со страхом и ленью и не сходила к стоматологу. Теперь из-за дырки наверняка утреннее амбре изо рта! Как она будет
Ира села на край своего дивана и несколько минут тупо сидела, глядя в одну точку и ничего не думая. Это в конечном итоге всё-таки привело её в чувство – дыхание и сердцебиение постепенно нормализовались. Она встала и уже гораздо спокойнее посмотрела на себя в зеркало гардероба. Подумала. Всё рассчитала.
Надела такой непослушный халат, достала тапки из-под дивана. Покопалась в сумочке – нашла дирол в половинке затёртой древней пачке и хорошенько его разжевала. Потом тщательно и неторопливо причесалась – отметила, что сегодня же надо сделать хорошую причёску, не пожалеть денег, так как перед свадьбой будут много гостей, придётся бывать в разных местах, магазинах, в загсе и так далее. Потому надо выглядеть на все сто. Девушка осмотрела свой гардероб, в основном нерадостная и будничная одежда, но зато нашла несколько ранее подаренных Ольгой вещей и запланировала сегодня же, после парикмахерской отправиться с подругой по магазинам. Хорошо завязала пояском халат, осмотрела себя придирчиво в зеркале с ног до головы и вышла, почти успокоенная, из комнаты.
Она толкнула прикрытую дверь кухни, едва сдерживая внутреннюю трясучку, не поднимая глаз, зашла, и очень внимательно глядя на свои руки, налила полкружки воды. Выпила.
– Привет, Ирка!
Ирина резко обернулась на голос – за столом сидели мать и Ольга. Ваньки не было.
Что-то надорвалось в душе у девушки. Совершенно ясно она поняла в ту же секунду, что обещанного счастья – не будет.
– Да. Вот – я. Да не таращься ты так, я ж не явление Христа народу, хех. – Ольга затянулась сигареткой, стряхнула пепел и отхлебнула чаю. – А зефирки у вас, тёть Люб, прям классные!
– Садись вот, – мать встала с табуретки. – Попей с нами чаю. Сейчас я тебе…
– Я сама!..
Ирина порывисто метнулась к плите, схватила горячий чайник, чуть не заревев, наплескала себе кипятку в чашку, бросила с грохотом чайник обратно на плиту.
– Сама так сама.
– Ира, я тут твоей маме рассказала…
И тут Любовь Онуфриевну прорвало, как будто она не желала больше Ольгиных откровений:
– А я тебе говорила, нечего тут в мечтах… Мужики – все одинаковы, они одним только местом думают. Им только одно и надо. Вечно так! И Ольга, твоя лучшая подруга, сколько раз тебя предупреждала, а? Сколько? Сто раз! А ты же у нас самая умная, с тобой спорить бесполезно – ты и так про всех знаешь, как же!
– Заткнись! – Ирина с размаху приложила обжигающую ладони чашку об пол – осколки и брызги полетели острыми молниями, женщины за столом вздрогнули одновременно. Девушка, практически оттолкнув мать в сторону, схватила табуретку и уселась напротив Ольги, подавшись к ней грудью.
А та отшатнулась, поражённая бешенством в глазах, в которых читалось знание правды.
– Говори!
– Да трахнула я его, – через две секунды беспечно ответила Ольга, как будто сообщила об очередном успешном шопинге. Надо напомнить, что она имела удивительное свойство никогда особо ничего, что происходило с ней и вокруг, не принимать близко к сердцу. Так и сейчас молодая красавица легко вынырнула из омута испуга, куда её толкнул взгляд подруги. – Я решила его проверить, правда ли, что он тебе верен. А то слишком много болтали… Я же о тебе беспокоюсь, ты мне не чужой человек, вот – тёть Люб знает! Вдруг врёт – ведь говорили же… И точно – залезла я к нему, а он давай меня лапать. А я чего? Я – чего? Я ж живая!.. Чувственная! О!..