Обратный отсчет
Шрифт:
– Хозяйка! – раздался со двора протяжный окрик. – Идите сюда!
– Опять нашли какую-то дрянь, – пробормотала Марфа и исчезла за дверью. Дима ожидал, что она вернется через минуту – ему хотелось сочувствия, утешения, он чувствовал себя по-настоящему растерянным и прибитым. Угрызения совести его больше не терзали – их место занял страх. Страх перед вопросами, которые ему будут задавать, заранее не веря ответу, страх перед взглядами, которые будут на него бросать… И в этих взглядах он прочтет свой приговор – «убийца»! «А кто же еще? – Он бессильно опустился на продавленный топчан, стиснул виски руками. – Убийца, заказчик, а она – обманутая жертва. Что
– Дима, иди сюда!
Ее голос звучал возбужденно и звонко, в нем как будто звенел серебряный колокольчик. Дима повернул голову, прислушиваясь, и вдруг вскочил. «А если… Есть?!»
На этот раз действительно откопали кое-что интересное. Младший таджик, откликавшийся на имя Иштымбек, сбегал за киркой и, спрыгнув на дно ямы, в несколько ударов зачистил то, на что наткнулись лопаты.
– Каменная кладка. – У Марфы лихорадочно горели глаза. – Кирпич или камень?
– Камень! – рапортовал Иштымбек.
– Копайте вглубь и вбок, – показала женщина, выхватив у него кирку и начертив на земле стрелу. – Один копает вглубь, пока камень не кончится, другой – вправо.
– Вы это искали? – простодушно спросил Иштымбек, отчего у Марфы заметно исказилось лицо.
– Не знаю, – ответила она, проявляя железную выдержку. Ее голос прозвучал на удивление равнодушно. – Тут когда-то стоял другой дом, а вот места мы не знаем. Может, сейчас нашли старый фундамент или кусок стены? В общем, все это надо зачистить, прежде чем строить что-то другое.
Последняя фраза прозвучала достаточно туманно и совершенно не вязалась со строительными технологиями, но таджики возражать не стали. Они снова взялись за лопаты, сгрудившись около ямы, а заговорщики отошли к калитке. Марфа схватила и крепко пожала руку любовника:
– Сердцем чую, это оно! У Фуниковых был каменный дом? Ведь, наверное, каменный?
– Не знаю… Тогда все было по больше части деревянное…
– Врешь? – не поверила женщина. – А Кремль? А собор Василия Блаженного?
– Да то – царский дворец, соборы, а это – дом какого-то казначея!
– Думаешь, он мало нахапал? Это же, по нынешним временам, был бы особняк министра финансов! Что с ним сделал Иван Грозный? С живого снял кожу? Значит, нахапал, значит, дом был каменный!
– Да он за измену с него снял кожу, – рассердился Дима. – И не ори, на тебя уже таджики смотрят!
Марфа перешла на шепот и с лихорадочной убежденностью заявила, что много ожидает от этого куска стены. Наверняка они нашли часть фундамента, теперь надо выяснить, где внешняя граница, где внутренняя. Клад могли зарыть как внутри дома, так и вне его, но логичнее сперва поискать внутри.
– Как ты думаешь – дом был большой?
– Боярский-то? Значительный, я думаю.
– А участок – всего четыре сотки! – обеспокоенно произнесла Марфа. – Мог на таком клочке уместиться казначейский дом? Может, у нас только самый уголок, где вообще нет ничего, а клад у соседей?
– В любом случае, этот клочок – все, что у нас есть. – здраво заметил Дима. – И погоди переживать – это может оказаться стеной куда более позднего времени.
Простояв над душой у таджиков битый час, сообщники убедились в том, что откапываемая стена имеет в длину около трех
Таджики, войдя во вкус раскопок, воспринимали свою работу уже не как банальное рытье ям, а как археологические изыскания. Иштымбек предположил, что они откапывают большой старый дом – яма была уже ему по грудь, а нижнего края стены они все еще не достигли. Бригадир удивлялся, каким образом стена оказалась так глубоко под землей. Если бы хозяева сообщили ему, что предполагаемый возраст этих кирпичей – четыреста с лишним лет, все вопросы отпали бы сами собой, зато неизбежно возникли бы другие… Молодые люди предпочитали помалкивать и в результате еще через час дождались сразу двух результатов – нижнего края стены и второго угла. Таджики объявили, что голодны, и ушли в дом – варить себе обед. Марфа спрыгнула в траншею и принялась скрести острием кирки осыпающийся кирпич на углу.
– Если эта штука квадратная, то получается три метра на три. На дом не похоже.
– Скорее на трансформаторную будку, – кивнул Дима, стоя на краю ямы. Лезть в глинистую лужу ему вовсе не хотелось, тогда как его подруга, казалось, была готова разгребать землю ногтями. – Или на маленькое семейное бомбоубежище. Во времена царя Ивана были бомбоубежища, не знаешь?
– Мне хотелось бы знать, что мы нашли, – не слушая собеседника, ответила Марфа. Она топталась в грязи, ощупывая и поглаживая стену, пытаясь расковырять раствор, скрепляющий кирпичи. – Не пойму – цемент это или что?
– Если цемент – этой штуке не может быть четыреста лет. Хорошо бы на экспертизу…
– Хорошо бы пройтись тут с миноискателем, хорошо – с ученой собакой, а еще лучше – с тем, кто этот клад закопал! – отрезала Марфа, сердито поднимая на него глаза. – А лучше всего не поднимать шума. Не усек еще? Всем станет жутко интересно, что это у нас такое старинное, как только ты сунешься со своими экспертизами. Ребенок! Тебя же ограбят, а то и убьют! Подумай, ЧТО тут может быть!
– Думал. И что делать – одним нам все равно не справиться.
– Когда дойдет до критической точки, придется справляться одним! – твердо сказала она. – Вот что я думаю – не пора ли отпустить наших таджиков? Старший помалкивает, но у него, кажется, появились кое-какие соображения, а Иштымбек в прямом и переносном смысле носом землю роет – так ему интересно, что это мы откапываем!
– Пусть они окопают эту штуку со всех сторон, а внутри не трогают, – предложил Дима. – Ночью возьмем фонарь и попробуем покопаться сами. А увольнять их не советую – слишком быстро, у них возникнет еще больше вопросов. Мы и так выглядим странно.