Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси
Шрифт:
Итак, торговые связи между русскими землями и Крымом в XV в. были достаточно тесными и развивались дальше. Конечно, торговля с Крымом не оказывала непосредственного влияния на производство. Она имела в значительной мере транзитный характер. Поступавшие из Крыма дорогие товары и предметы роскоши обслуживали потребности преимущественно узкого круга феодалов и богатых горожан. И тем не менее значение русско-крымской торговли и для экономического развития Руси бесспорно. Она в известной мере стимулировала рост тех отраслей ремесла, продукция которых попадала на внешний рынок. Она содействовала формированию русского купечества, выделению из числа горожан экономически состоятельной и политически влиятельной части «гостей», торговавших на внешних южных рынках. Это купечество было заинтересовано в ликвидации политической раздробленности, ибо в рамках единого централизованного государства оно получало больше возможностей бороться за создание лучших условий для своей деятельности в области внешней торговли.
Господство в Черноморском бассейне Крымской орды и Турции создавало трудную обстановку для русских купцов. В конце XV в. были повышены таможенные и проезжие пошлины, бравшиеся с товаров и с торговцев в Кафе, Азове, Перекопе, Очакове. «А нынеча, — жаловались
1410
Сб. РИО, т. XLI, стр. 313.
Осуществляя свое господство над торговыми путями, крымские власти разрешали русским купцам пользоваться ими только при условии уплаты значительных денежных сумм. Так, на рубеже XV и XVI вв. гость Степан Васильев, придя «из Заморья», «хотел ити с киевскими гостями на Киев». Хан Менгли-Гирей сначала не разрешил ему отправиться этой дорогой, ссылаясь на то, что его могут ограбить «ордынские казаки». Когда же гость дал хану две тысячи денег, тот позволил ему тронуться в путь. «Ино сам и посмотри, — писал в 1500 г. Иван III Менгли-Гирею, — пригоже ли так делаешь? Как две тысячи денег взял еси, ино и дорога учинилася и казаков на поле нет» [1411] .
1411
Там же, стр. 305, № 64.
Нападения и грабежи, которым подвергались по дороге в Крым русские купцы, устраивались часто с ведома крымских властей. В 1489 г. в памяти Грибцу Иванову Климентьеву, отправленному к Менгли-Гирею, говорилось о нападении татар на русских гостей в устье Оскола. «А слух нам таков, — указывалось в памяти, — что деи тех наших гостей твои ж люди грабили…» [1412] В 1500 г. Иван III предъявил через Менгли-Гирея претензию кафинскому султану по поводу того, что русских «послов и гостей азовские казаки на поле пограбили». «Ино как послом и гостем ходити, коли так над ними чинится?» — писал московский великий князь крымскому хану [1413] .
1412
Там же, стр. 41, № 79.
1413
Сб. РИО, т. XLI, стр. 388–389, № 79.
В трудные условия попадали русские купцы в Азове и Кафе, находившихся под турецкой властью. В 1492 г. Иван III в грамоте Менгли-Гирею жаловался: «…Ни в которой земле такая сила не чинится над нашими гостми, как в салтанове земле». Великий князь указывал, что в текущем году он не пустил купцов в Азов и Кафу: «…где над нашими гостми сила чинится, и мы там своих гостей не отпускали…» [1414]
В 1496 г. русское правительство представило через посла М. А. Плещеева кафинскому и турецкому султанам перечень притеснений, причиненных русским гостям («а се список, которая сила чинится над государя нашего гостьми в турецких землях»). Гостей заставляли выполнять работы по укреплению Азова («в Азове велят им рвы копати, и камень на город носити, и иные дела делати всякие»). В Азове, Кафе и других городах русским купцам выплачивали лишь половинную цену за их товары. В случае болезни кого-либо из купцов, опечатывался товар всех участников того «котла» (купеческого объединения), которому он принадлежал. Если больной умирал, то этот товар выдавался за принадлежащее ему имущество и конфисковывался; если же выздоравливал, то ему и его «товарищам» возвращалась лишь половина «товара». Больному купцу не давали возможности передать свой «товар» находящимся при нем родственникам или переправить его с кем-нибудь из «товарищей» в Русь. Гость Степан Васильев отдал «в долг свою рухлядь» вязьмитину Артему, отправившемуся в Константинополь. В Константинополе Артем умер, его имущество было переписано, опечатано, а Степан Васильев лишился своего «товара». Приводится случай незаконного похолопления кафинцем русского гостя Г. И. Алексеева, который должен был «откупаться» от холопства по суду, был посажен в тюрьму, понес большие убытки [1415] .
1414
Там же, стр. 162, № 36.
1415
Там же, стр. 235–236, № 50.
Речь, по-видимому, должна идти не об отдельных злоупотреблениях турецких властей, а об известной системе мероприятий, проводимых с молчаливого согласия турецкого султана. Будучи заинтересованы в развитии торговых связей с Русью, турецкие власти старались в то же время поставить в полную от себя зависимость русско-крымскую торговлю, придавив русское купечество. Требовалось вмешательство сильного русского правительства, которое, взяв под свою защиту интересы московских, новгородских, тверских, рязанских купцов, торговавших с Крымом, добилось бы того, чтобы с ними считались и крымские и турецкие властители. Такая задача была под силу лишь правительству объединенного централизованного государства, которое возникло на Руси к концу XV в.
В советской историографии уже в достаточной мере раскрыт на конкретном историческом материале тезис И. В. Сталина о внешнеполитическом факторе (необходимости борьбы с татаро-монгольскими, турецкими захватчиками) как моменте, ускорившем процесс государственной централизации на Руси. Только, мне представляется, этот фактор часто рассматривается советскими историками слишком односторонне, в плане лишь военного отпора русского народа иноземной агрессии. А дело ведь заключалось и в столкновении экономических интересов
§ 11. Торговля Руси с Литвой и городами Прибалтики
Жители Северо-Восточной Руси издавна торговали с Литвой и с русскими городами, вошедшими в состав Великого княжества Литовского. Сведения об этой торговле сохранились в договорах московских и тверских князей с князьями литовскими XIV–XV вв. В перемирной грамоте послов великого князя литовского Ольгерда Гедиминовича с великим князем московским Дмитрием Ивановичем 1371 г. провозглашается право беспрепятственного проезда («путь чист») из Литвы на Русь и обратно для «торговцев» литовских, смоленских, московских [1416] . В договорной грамоте 1427 г. великого тверского князя Бориса Александровича и великого литовского князя Витовта Кейстутовича также говорится о свободе торговли для тверских купцов в Литве, для литовских — в Твери. «А людем нашим… гостити межи нас путь чист, без рубежа и без пакости». Устанавливается, что пошлины в Литве «со тферьских людей» должны взиматься в Смоленске, Витебске, Киеве, Дорогобуже, Вязьме «и по всему его великому княженью, по давному, а нового не примышляти». В Тверском княжестве пунктами сбора пошлин с литовских людей являются Тверь, Кашин, Старица, Зубцов и др. («и по всему моему великому княжению») [1417] . Докончание Василия II с королем польским и великим князем литовским Казимиром (1449) содержит следующий пункт о торговле: «А гостем нашим гостити без рубежа и без пакости» [1418] . То же условие находим в договоре 1449 г. с Казимиром тверского великого князя Бориса Александровича [1419] .
1416
ДДГ, стр. 22, № 6.
1417
Там же, стр. 63, № 23.
1418
Там же, стр. 162, № 53.
1419
Там же, стр. 164, № 54.
Большое внимание вопросам торговли уделено в договорах между Великим Новгородом и литовскими князьями Свидригайлом Ольгердовичем 1431 г. и Казимиром Ягайловичем 1440 г. [1420] В этих документах говорится, что жители Литовского княжества и вошедших в его состав земель (Витебска, Полоцка, Смоленска и др.) могут беспрепятственно приезжать для торговли в Новгород: «А што моих [литовского князя] людей, или литвин, или витблянин, или полочанин, или смолнянин, или с-ыных с нашых рускых земль, тым путь чист изо всей моей отцины, торговати им в Новегороде, бес пакости, по старине, а торговати с новгородци». Купцы, прибывающие из Литвы «с великого князя товаром», получают право «торговати… с новгородчи в Немечком дворе». С другой стороны, оговаривается право новгородцев «торговати бес пакости по всей Литовьскои земли». Новгородские купцы пользуются во время пребывания в Литве патронатом со стороны великого князя литовского; купцы литовские, торгующие в Новгородской земле, находятся под специальной охраной новгородского правительства, «А мне, великому князю Казимиру, королевичю, блюсти новгородча, как и своего литвина; такоже и новгородчемь блюсти литвина, как и своего новгородча», — читаем в докончальной грамоте 1440 г. Литовское правительство берет на себя обязательство не задерживать на ведущих к Новгороду путях гостей, едущих туда или оттуда с торговыми целями: «…на Новоторском пути и на всих путех во всей Новгородской волости пути не переимати гостя никако же, хто поедеть в Новъгород или из Новагорода». Очевидно, в данном случае речь идет о торговле Новгорода с городами Северо-Восточной Руси, развитию которой не должны были мешать литовские князья. Даже захваченные во время войны на чужой территории купцы (новгородские — в пределах литовских владений, литовские — в Новгородской земле) подлежали освобождению, причем им должны были быть возвращены их товары: «А где новгородча в ратном имуть, пустити его с товаром бес пакости; или новгородчи литвина в ратном имуть, пустити его, а ему, право рек, товар свой взяти». Судебные дела новгородских гостей, возникшие в Литве, там и вершатся; купцы литовские и из русских земель Литовского княжества, а также жители Северо-Восточной Руси, торгующие в Новгородской земле, судятся в Новгороде. «А учинится пеня гостю новгородскому в Литве, тамо ему и кончати, по княжой правде и по крестному челованыо; или учинится пеня в Новегороде полочанину, или витблянину, или литъвину, или русину с нашего великого княженья, концати в Новегороде, по княжой правде и по крестному челованью» [1421] .
1420
ГВНП, стр. 105–106, № 63; стр. 115–116, № 70.
1421
ГВНП, стр. 115–116, № 70.
Подвергая анализу изложенные статьи новгородско-литовских торговых соглашений, можно сделать, по-моему, три основных вывода. Во-первых, совершенно очевидно, что развитие торговых связей между русскими землями Великого княжества Литовского и Новгородом имело важное значение и для Литвы и для Руси. Во-вторых, в условиях агрессии против русского народа литовских феодалов, наталкивающейся на стремление Руси сохранить свои исконные земли и вернуть те из них, которые захватила Литва, новгородско-литовские торговые связи часто прерывались, что неблагоприятно отражалось на экономике и Великого княжества Литовского, и Новгородской земли, и Северо-Восточной Руси. В-третьих, торговая политика новгородского и литовского правительств, выраженная в выше разобранных соглашениях между ними, характеризуется попыткой обеспечить поддержание торговых связей Литвы с Новгородом в условиях раздробленности Руси и в обстановке той борьбы за русские земли, которая шла между Литовским княжеством и формирующимся Русским централизованным государством.