Образование Венецианской колониальной империи
Шрифт:
Мы увидим далее, что при Оттоне III взаимоотношения Венеции с империей резко изменились к лучшему: новый император был совершенно очарован дожем Пьетро Орсеоло и шел на значительные уступки республике св. Марка во всех интересовавших ее вопросах.
В исторической литературе существует два противоположных мнения относительно характера взаимоотношений Венеции и Западной империи в X в. Одни, как Шмейдлер, говорят о реальном подчинении Венеции императорам Запада; другие, как Ленель, отрицают это. В обоснование своего взгляда Шмейдлер ссылается на диплом Оттона II, в котором император говорит о «верности дожа и его народа», усматривая в этом доказательство зависимости Венеции от империи, с чем, по его мнению, полностью согласуется заявление Конрада II о том, что «венецианцы… всегда были бунтовщиками против нашей власти». [793] Противники этого взгляда совершенно справедливо упрекают Шмейдлера в юридическом формализме, в том, что он слишком полагается на буквальное значение слов средневековых политических
793
Schmeidler, Die Unterwerfung Venedigs durch Otto II. (HZ, B. 153, pp. 540, 543).
794
W. Lenel. "Uber die angebliche Unterwerfung Venedigs (HZ, B. 153, p. 457 ss).
Феодальная анархия, царившая в Италии, не позволяла Венеции разрешить интересовавшие ее на «твердой» земле вопросы путем договоров с императорами, — с каждым городом, с каждым феодалом, обычно епископом, здесь надо было договариваться в отдельности.
Между тем эти интересы были значительны: здесь у Венеции был постоянный рынок сбыта ее главной продукции, соли и соленой рыбы; здесь она закупала недостававшие ей предметы продовольствия; здесь пролегали пути, соединявшие ее с отдаленным германским рынком; здесь все более и более оживлялась торговля предметами дальнего привоза, — Павия, например, была для Венеции важным рынком шелковых изделий. [795]
795
Kretschm., op. cit., B. I, p. 174.
Неудивительно, что Венеция с очень давнего времени стремилась обосноваться в этих местах. Еще в первой половине VIII в. дож Теодат (737–742) выстроил замок в устьях Бренты на Брондоло. [796] Потом возникли С. Микьеле на реке Силе, Виллано в области Ченедо, торговые пункты на Ливенцо. [797] Эти опорные пункты облегчали сношение через Бренту с Падуей, через Силе — с тревизанцами, Ченедо с соседними с ним районами, через Баккильоне — с Веченцией, через Пьяве — с Беллуно, через Тальяменто и Изонцо — с Фриулем, через По с Феррарой и Мантуей, через Эч — с Вероной. [798] Последняя была для Венеции особенно важна, как большая станция на путях к Бреннерскому перевалу, — через Верону шел тот путь, который далее направлялся через Риволли, Триент, Неймаркт, Бриксен, Бреннер в города южной Германии — Инсбрук, Шангау, Аугсбург, Донаувертер. [799]
796
Joh. Diac. Chr., ed. cit., p. 13.
797
Romanin, Storia, v. I, p. 271.
798
Ibid., v. II, p. 109.
799
H. Simonsfeld. Der Fondaco dei Tedeschi in Venedig. Stuttg., 1877, B. II, pp. 93, 94.
Медленно, но упорно добивалась Венеция различных преимуществ, облегчавших здесь ее хозяйственную деятельность, служивших ее экономическим интересам. Крупным успехом ее политики в X в. было приобретение исключительных прав на территории Истрии, договора, заключенные с епископами Ченедо и Беллуно.
В 933 г. маркграф Истрии Винтерий гарантировал венецианским купцам и венецианским землевладельцам беспрепятственную деятельность и свободное получение доходов с их имущества, где бы таковое не находилось в пределах Истрии. Купцы были обязаны платить только береговой сбор и пошлины в соответствии с «издавна установившимся порядком». Маркграф брал на себя также обязательство предупредить венецианцев, если бы последовало какое-нибудь неблагоприятное распоряжение короля. Под грамотой имеются подписи, кроме маркграфской, представителей почти всех истринских городов и епископов. [800] Годом раньше с Каподистрией был заключен отдельный договор, по которому этот город обещал Венеции союз и верность с обязательством символизировать свою зависимость от Адриатической республики ежегодными приношениями 100 амфор «доброго вина». [801] В этом акте нельзя не видеть первой попытки политической экспансии за пределы дуката, попытки робкой, свидетельствовавшей, однако, о зарождении в Венеции первых экспансионистских идей.
800
FRA. DA., v. XII, pp. 12, 13 ss.
801
Ibid., pp. 6, 7.
По
802
Romanin, Storia, v. I, p. 273.
Не менее был выгоден также и договор, заключенный с епископом Тревизо в 1001 г. Здесь епископ брал на себя обязательство предоставить венецианцам в Тревизо три склада под их товары, разрешал им беспошлинно продавать в его владениях до 300 модиев соли, сборы же с остальных товаров и соли сверх обусловленного количества ограничивались 2,5 % с их стоимости. Сверх всего этого за небольшую плату епископ уступал Венеции 1/3 всех таможенных доходов, принадлежавших тревизанской церкви. [803]
803
Ibid, p. 273.
Явная неравноправность обязательств сторон в этих последних договорах настолько очевидна, что иногда заключение их со стороны епископов объяснялось посторонним влиянием, именно нажимом Оттона III. [804]
Менее удачной была политика Венеции в отношении Аквилеи, но здесь положение осложнялось спорами патриархов этого города с патриархами Градо из-за сфер их церковного влияния. Нельзя назвать ни одного другого феодала в Италии, который был бы столь же постоянным, сколь и упорным врагом Венеции.
804
Gfr"orer, op. cit., p. 387.
В остальной Италии в X в. не было других политических сил, с которыми следовало бы серьезно считаться Венеции. Папы, быстро сменявшие друг друга в калейдоскопе политической игры римских феодалов или назначавшиеся императором, не могли пока проводить какой-либо устойчивой политики. Даже незаурядная личность Сильвестра II не справлялась с оппозицией в рядах духовенства. Центральная Италия, благодаря раздорам своих светских властителей, находилась в таком состоянии политического imbroqlio, которое могло быть Венеции только выгодным, так как служило гарантией ее политической независимости.
Несколько более серьезно политическая обстановка складывалась для Венеции на юге Италии. Здесь уже больше столетия спорили за политическое господство две силы, — Византия и арабы, а со второй половины X в. к ним прибавилась третья — императоры возродившейся империи, еще позднее появятся норманы. Венеция здесь уже давно имела серьезные экономические интересы, — ее корабли в X в. не были случайными гостями не только в Апулии, но даже в Салерно. [805] Венеция здесь совместно с Византией ведет борьбу в течение более столетия против арабов. Это было в IX в. Начавшееся в X в. разложение мусульманского мира не только развязывало руки Венеции, но оно открывало перед нею, как и перед всей Западной Европой, благоприятные перспективы проникновения на Восток.
805
Kretschmayr, op. cit., B. I, p. 175.
В то время, когда арабы переставали быть серьезной угрозой для венецианской торговли и мореходства, другой будущий противник Венеции на Адриатике, Венгрия еще не была в состоянии быть таким врагом, который мог бы вести активную внешнюю политику. Венеция, разумеется, должна была считаться с молодыми государственными образованиями, находившимися на восточном берегу Адриатического моря, в непосредственной от нее близости. Это были Хорватия и сербские княжества, такие же «подданные» византийского императора, как и сама Венеция. Однако Сербия еще не вышла из начальной стадии государственного становления, а Хорватское королевство в конце X в. ослабляли раздоры в правящем доме из-за власти. [806] Политическая слабость славянских соседей Венеции была большим соблазном для экспансионистски настроенных умов венецианских политиков конца X в.
806
Danduli Chr., ed. cit., 1. IX, cap. 1, 15.