Обреченная быть счастливой
Шрифт:
– Ты что это с собой сделала?
– прошипел он с натянутой улыбкой, предназначенной для других.
Меня спасло, что к нам подошло сразу несколько человек и увлекли беседой.
– Александр, вы просто обязаны представить меня своей обворожительной жене, - сказал пожилой мужчина в строгом черном фраке.
– Лилия, моя жена.
– Лиличка вы так очаровательно выглядите, вы затмили всех дам на этом празднике. Саша, тебе, небось завидуют все присутствующие.
– Ну что вы Аркадий
– Саша властно обнял меня за талию, его голос был бодрым, а глаза подозрительно блестели. Мои губы уже болели от постоянных улыбок, а Саша то и дело мне кого-то представлял, не позволяя отойти ни на шаг.
– Саша, ты не против, если я исчезну на мгновение?
– спросила я с очаровательной улыбкой. Он подозрительно посмотрел на меня, но с таким же выражением лица отпустил, успев шепнуть мне, чтоб я не успела испортить ему репутацию. Как же он меня бесил, я ругала его последними словами, пока пробиралась к бару. Я просто должна была выпить чего-нибудь спиртного, чтоб успокоить разыгравшиеся не на шутку нервы. Оказалось, что я стала марионеткой в его руках, он дергал за веревочки, как на представлении, показывая всем, какая же у него идеальная жена, красавица, комсомолка, активистка. Я играла чужую роль, а мне так хотелось веселиться, улыбаться мужу не для вида, не по принуждению, а просто от чистого сердца. Моя жизнь сделала резкий поворот, оставив меня не у руля, место капитана занял Лебедев, решивший, что может мной управлять.
Я успела выпить как минимум два бокала шампанского, когда Саша обнаружил мое укрытие. Словно змея, он подкрался ко мне и зашипел на ухо:
– Здесь Жаров, так что сыграй свою роль до конца, ведь знаешь, какие могут быть последствия, - после его слов я поперхнулась шампанским и отчаянно закашляла, а мой муж заботливо хлопал меня по спине, смеясь над моей неосторожностью. И вот я отдышалась, лицо раскраснелось, а глаза заблестели от выпитого, но эта встреча после почти года молчания меня встревожила. Я заметила его сразу, он возвышался над всеми, его забавные кучери подпрыгивали, когда он переходил от одной группы гостей к другой. Мы стояли в кругу высших начальников, как я узнала позже, Саша был один из любимчиков руководства и ему даже пророчили место заместителя. Аркадий Юрьевич выпил более чем достаточно и уже рассказывал пошлые анекдоты на их профессиональную тему. Я же слушала их краем уха, искоса наблюдая за Жаровым, который с дамой приближался к нашей компании.
– Добрый вечер, господа. Дамы, - он галантно кивнул, на меня даже не взглянул, - с праздником!
– А вы, собственно, как оказались здесь?
– резко спросил Лебедев.
– Насколько я понимаю, вы не были приглашены.
– Александр, и вы со своей женушкой здесь, - в голосе Феди слышалась ирония, - приятная пара, господа, не правда ли.
Казалось, никто кроме меня и Саши не уловил в его тоне яда, мне стало трудно дышать.
– Лиличка, как поживаете? – Федя был вежливым, но холодным как лед, зачем он затеял эту игру?
– Хорошо, спасибо, - выдавила я из себя.
– Вы не ответили на мой вопрос, что вы здесь забыли? – вставил Лебедев.
Мне показалось, что воздух накалился, и никто из присутствующих не жаловал по какой-то причине Жарова.
– А, вы еще не знаете? – Жаров усмехнулся.
–
– и Федя со своей спутницей, отошел, оставив позади себя гнетущее молчание.
– Что он имел ввиду?
– подала я голос.
– Не важно, но он никогда не выиграет это дело, никогда!
Саша оказался не прав, Жаров выиграл это дело, которое прогремело по всей стране. Он смог доказать, что женщину специально посадили на сильнейший препарат, влияющий на психику, с целью сделать ее полностью невменяемой. Зачем это делалось? Я так и не поняла, но Лебедев просто кипел от злости. Клиника компенсировала потерпевшей огромную сумму, а врача надолго засадили в тюрьму. Но не это волновало моего мужа, а то, что на клинику легла тень позора и ее репутация была очернена. Когда я услышала эту новость, то мои губы растянулись в улыбку: Федя выиграл, он им всем показал. Как же я гордилась им!
Летом я получила свой диплом и ликовала - ведь мне пришлось столько вложить в него. Мама поехала с Тори в Крым отдыхать, вместе с родителями Саши. Она звонила мне каждый день, рассказывая о новых проделках дочурки. Целых два месяца я не увижу Тори, она, наверное, вырастет так, что я ее и не узнаю.
Когда лето подходило к концу, отношения с мужем стали почти как у чужих людей, но в один душный вечер он вдруг усадил меня к себе на колени и стал гладить мою грудь.
– Саша, у меня много дел.
– Дела подождут, я хочу тебя, - Саша крепче прижал меня к себе, - и еще я хочу сына.
Я замерла, этого следовало ожидать, после родов прошло уже чуть больше года, но все же я разнервничалась. Не то чтобы я не хотела еще детей, но если снова родится дочь? Эта мысль преследовала меня каждый раз, и поэтому я пользовалась всеми возможными способами, чтоб предотвратить беременность.
– Врач сказал, чтобы мы подождали хотя бы два года, - я не соврала, так действительно было, - Саша, я не хочу сейчас, позже, хорошо.
Я вскочила с его колен и запахнула халат, но уйти он мне не дал, схватив меня в охапку, начал целовать, силой раздвигая губы, кусая их до крови. Я отбивалась, но его это еще больше возбуждало, мой халат упал на пол под его натиском, и я осталась в одних трусиках, который он без труда разорвал. Треск ткани, его тяжелое дыхание привели меня в ужас, только сейчас до меня дошло, что он не остановится. И я ударила его, но попала не в пах, как целилась, а в ногу.
– Ах, ты дрянь такая. Значит, не хочешь? Не удовлетворяю тебя, да! – гневно кричал он.
– И сына родить отказываешься!
Я испугалась так сильно, что начала отбиваться сильнее, когда увидела злые глаза, которые застилала зверская похоть и жажда крови. Лебедев уже не контролировал себя, он повалил меня на кровать. Ему не составило труда раздвинуть мне ноги, он был раза в три сильнее меня, из последних сил противясь этому насилию, я укусила его. Крик боли принес мне маленькое удовлетворение, но тут же я вскрикнула, когда он наотмашь ударил меня по лицу, во рту почувствовала вкус крови, от бессилия я заплакала. Он втиснулся в меня, причинив острую боль, резкий толчок, второй и он обмяк. Голова Лебедева покоилась на моей груди, было тяжело дышать, лицо болело, а он все лежал на мне, придавив своей тяжестью.