Обреченная быть счастливой

Липкан Елена

– Мне жаль, что мое имя не приводит тебя в восторг, но когда я родился, родители не спрашивали моего мнения.

– Мне очень нравится твое имя, и ты это прекрасно знаешь, только в таких звучаниях как Федя, Феденька, а не Федор.

– Это не имеет теперь никакого значения, это в прошлом.

– Я как раз хотела извиниться и объяснить свое поведение …

– Мне не нужны твои извинения, - резко оборвал он. Федя говорил очень серьезно, и в его голосе

появились стальные нотки.
– Я хочу, чтоб прошлое осталось в прошлом.

– Даже я? – неужели этот жалобный голос принадлежал мне, и хоть Федя промолчал, он дал понять, что так оно и есть. Грудь так сильно сдавило, что я не могла произнести ни слова. Его отказ от нашей дружбы, казалось, убил желание жить.

– И все же, - выдавила я, - мне жаль, за те ужасные слова…

– Я же сказал, что мне неинтересно. Кстати, а где твой Лебедев или устал от тебя?

– Знаешь, Федя, твои слова причиняют мне больше боли, чем его руки. Прошу прощенья, но рабочий день окончен, до свиданья.

И с гордо поднятой головой я выплыла из кабинета, оставив Жарова смотреть мне вслед. Тогда я не видела каким жарким взглядом он меня провожал, но если б я обернулась, то узрела бы неприкрытое желание в его янтарных глазах.

Глава 9

Новая неделя принесла мне много интересного. Это был сумасшедший дом, в нашем офисе все кипело от огромного количества работы. Я не была исключением. Меня так завалили работой, что не было даже времени сходить перекусить, но я была довольна. Мне это очень нравилось, теперь я смогла положиться на свои знания и ум. А как приятно было флиртовать с молодыми адвокатами, забегающими пригласить меня на чашечку чая или просто поболтать. Я чувствовала себя, чуть ли не как мисс красоты. Но что самое удивительное: каждый раз, когда Жаров выходил и заставал кого-то из кавалеров у меня возле стола, он просто заходился от криков.

– Лебедева, - сквозь зубы орал он, - если вы считаете, что ваша работа очаровывать всех моих сотрудников, то ошибаетесь. Я вам не за это деньги плачу.

Сначала меня это обижало: не я же их сюда зову, но когда Жанна заявила, что это впервые он повышает голос на сотрудников, почему-то возликовала, да он же ревнует. И это открытие привело меня в трепет: не знаю как, но теперь я увидела не доброго друга, а красивого и сильного мужчину, к которому меня тянуло как магнитом. И хоть после того разговора в кабинете мы не общались, все его действия говорили о том, что ему не все равно.

А однажды, когда ко мне подкатил Артем (юрист по гражданским делам), мы как раз обсуждали договор, который мне необходимо было составить, Жаров налетел как коршун и обругал беднягу на чем свет стоит. И все бы ничего, но он сказал такое от чего у меня глаза на лоб полезли.

– Богданов, если ты не прекратишь раздевать Лебедеву глазами, то дела пойдут быстрее и ты наконец-то сможешь закрыть это чертово дело, - его глаза почти почернели от гнева, и бедный Артемчик сжался, будто боялся за свою жизнь.
– После работы сможешь попрактиковаться

в этом, а сейчас…

И тут я взорвалась, а в такие моменты лучше под руку мне не попадаться.

– Да как ты смеешь отпускать подобные оскорбления, - мое зловещее шипение, повергло его в ступор.
– Быстро в кабинет, я хочу с тобой поговорить, - еле сдерживая крик, сказала я.

И я, не оглядываясь, прошла мимо раскрывших рты Артема и Жанны прямо в кабинет босса. Жарова долго ждать не пришлось, он влетел следом, громко хлопнув дверью.

– Ты переходишь все границы, - заорал он, но Федя забыл, что в таком состоянии меня лучше не провоцировать.

– Жаров, если ты хоть раз оскорбишь меня или унизишь этого или другого беднягу, который попадется под руку, я не задумываясь, - и тут я подумала, а что я могу сделать с двухметровым, мускулистым мачо, когда едва достаю ему до подбородка, и выпалила первое, что пришло в голову, - Я…Я… укушу тебя за нос, вот!

Я посмотрела на него и увидела, что от его гнева и следа не осталось, а на лице блуждает улыбка, та самая, которую я помнила.

– Если достанешь! – саркастически изрек он.

И тут мне стало смешно, когда я представила, как буду прыгать, чтобы дотянутся до его носа, то рассмеялась так, что слезы выступили на глазах, а Федя вторил мне. И почему я раньше не замечала, какой глубокий и бархатный у него смех?

– Я надеюсь, ты любезно присядешь, чтобы я не упала в грязь лицом, когда буду прыгать за твоим носом, который ты, между прочим, сильно задираешь к верху.

– Лиля, тебе кто-нибудь говорил какая ты красивая, когда злишься? – Жаров откровенно обнимал меня взглядом, и я смутилась.
– Может, пойдем, перекусим?

– С радостью.

Жанна от удивления вытаращила глаза, когда мы вышли из кабинета, улыбаясь друг другу. А когда Жаров сказал, что мы идем обедать, она вообще потеряла дар речи.

Что за чудесное время мы провели за обедом, смеялись и снова понимали друг друга с полуслова, говорили обо всем, кроме моего замужества. Я рассказывала ему о Тори и так расхваливала ее, что он непременно захотел с ней познакомиться. Но вдруг он задал вопрос, от которого я так ловко уводила разговор в сторону.

– Что с твоим браком? И почему ты здесь? – Федя не позволил отвести мне взгляд.
– Только не увиливай.

Я не смогла сдержать жалобный вздох.

– Считай, что с браком покончено, и с Лебедевым тоже.

– Считай или покончено?

– Жаров, не докучай мне, - отмахнулась я.

– Лиля?

– Не смотри на меня таким строгим взглядом.
– Я колебалась и он это почувствовал, я уже знала, что все ему выложу, мой голос был враждебен, но это была просто ширма, скрывавшая страх.