Обреченное королевство
Шрифт:
Ветер ерошил его волосы. Он сидел с группой молодых светлоглазых за столиком на открытой площадке винной лавки. Ниже уровня террасы шумела людная улица Внешнего Рынка — комплекса зданий, выросших около королевского дворца, вне военлагерей.
— Ты думаешь, Адолин, мы не такие? — сказал опиравшийся на стол обеими локтями Джакамав, крепкий человек третьего дана из лагеря кронпринца Ройона. — Кому нравитсябыть неправым?
— Я знаю тьму людей, которые предпочитают ошибаться, — задумчиво сказал Адолин. —
Инкима звонко рассмеялась. Эта пухлая невысокая девушка со светло-желтыми глазами, крашеными черными волосами, в плохо сидевшем на ней красном платье была спутницей Джакамава.
Данлан тоже была здесь, конечно. Она сидела на стуле рядом с Адолином, сохраняя расстояние приличия, хотя изредка касалась его своей свободной рукой. Она пила фиолетовое вино. И она любила пить вино, причем ей это шло. Любопытная черта. Адолин улыбнулся. Она выглядела очень привлекательной — длинная шея, грациозная фигура, завернутая в блестящее платье. Она не красила свои золотисто-каштановые волосы. В конце концов в этом нет ничего плохого. На самом деле, ну почему все без ума от темныхволос, хотя идеальные глаза — светлые?
Хватит,сказал себе Адолин. Ты становишься таким же нудным, как отец.
Остальные двое — Торал и его подруга Эшава — были из лагеря кронпринца Аладара. Хотя дом Холин больше не пользовался расположением кронпринцев, но у Адолина были друзья и знакомые почти во всех лагерях.
— Ошибаться забавно, — сказал Торал. — Это делает жизнь интереснее. Если мы будет всегда правы, где мы окажемся?
— Мой дорогой, — заметила Эшава. — Разве не ты сказал мне однажды, что почти всегда прав?
— Да, — сказал Торал. — Но если бы все любили меня, кого мне высмеивать? Я боюсь стать совершенно обычным, как все.
Адолин улыбнулся и пригубил вино. Сегодня у него словесная дуэль, и, как он обнаружил, бокал желтого вина помогает расслабиться.
— Торал, обо мнетебе нечего беспокоиться, я ошибаюсь слишком часто. Я был уверен, что Садеас пойдет против отца. И вот… Это бессмысленно. Зачем ему это?
— Укрепить свое положение? — предположил Торал. Сообразительный парень, он отличался изысканным вкусом. Таких людей приятно иметь рядом, выбирая вино. — Он хочет выглядеть сильным.
— Садеас и так сильный, — возразил Адолин. — И ничем бы не рисковал, если бы пошел против нас.
— Я знаю, — тихо, как бы затаив дыхание, сказала Данлан, — что я новенькая в военлагерях и моя оценка скорее отражает мое невежество, но…
— Ты всегда так говоришь, — лениво заметил Адолин. Ему нравился ее голос.
— Я всегда говорю что?
— Что ты невежественная, — ответил Адолин. — Однако это не так. Ты — одна
Она заколебалась, на мгновение став странно раздосадованной. Потом улыбнулась.
— Ты не должен говорить такого, Адолин, когда женщина пытается показать себя скромной.
— О, скромность. Я и забыл, что это такое.
— Слишком много времени в компании светлоглазых Садеаса, а? — сказал Джакамав, вызвав еще один взрыв смеха Инкимы.
— Все, прости, — сказал Адолин. — Продолжай.
— Я сомневаюсь, что Садеас хочет начать войну, — сказала Данлан. — Ведь если он пойдет против твоего отца, война станет неизбежной, верно?
— Несомненно, — согласился Адолин.
— Вот почему он отступил.
— Не знаю, не знаю, — сказал Торал. — Он мог бы бросить тень на твою семью и не нападая на вас прямо. Ну, например, мог бы сказать, что вы небрежно защищали короля, хотя и не стоите за попытками убийства.
Адолин кивнул.
— Одно это могло бы начать войну, — упрямо сказала Данлан.
— Возможно, — не стал возражать Торал. — Но ты должен согласиться, Адолин, что в последнее время репутация Терновника… не такая впечатляющая.
— Что ты хочешь сказать? — рявкнул Адолин.
— О, Адолин. — Торал махнул рукой и поднял пустой бокал. — Не будь скучным. Ты знаешь, что я сказал, и знаешь, что я не собирался оскорблять тебя. Где эта служанка?
— Можно подумать, — добавил Джакамав, — что после шести лет войны мы можем найти приличную винную лавку.
Инкима засмеялась и на это. Она действительноочень глупенькая.
— Все знают репутацию моего отца, — сказал Адолин. — Или вы не заметили наших последних побед?
— Достигнутых с помощью Садеаса, — заметил Джакамав.
— И все-таки достигнутых, — сказал Адолин. — За последние несколько месяцев отец спас жизнь не только Садеасу, но и самому королю. Он сражается невероятно смело. Так что вы сами видите, что все слухи о нем ни на чем не основаны.
— Хорошо, хорошо, — согласился Торал. — Нечего становиться на дыбы, Адолин. Мы все согласны, что твой отец замечательный человек. Но именно ты жаловался нам, что хочешь, чтобы он изменился.
Адолин какое-то время изучал свое вино. Оба мужчины за столом носили одежду, на которую отец посмотрел бы с неодобрением. Короткие камзолы, надетые на цветастые шелковые рубашки. А Торал надел тонкий желтый шарф на горло и еще один вокруг правого запястья. Очень модно и выглядело намного богаче, чем мундир Адолина. Далинар бы сказал, что их одежда выглядит глупо, но мода и должна быть глупой. Вызывающей, другой. Было что-то ободряющее в том, чтобы носить одежду, привлекающую внимание других, следовать волнам моды. Когда-то — до того как поехать на войну, — Адолин любил следовать моде. А теперь у него есть только две возможности — летняя форма и зимняя форма. Негусто…