Обреченные королевства
Шрифт:
Король скривился:
– В молодости она была довольно сильна, однако теперь ее могущество угасает. В этом плане она практически бесполезна. Сын, я сделал ставку на Люцию! Пророчество обещало, что ее могущество будет едва ли не беспредельно, ведь она станет черпать его напрямую из всех четырех стихий…
Из всех четырех!.. Покамест Магнус видел проявления лишь двух: воздуха и огня. Видимо, еще двум, земле и воде, предстояло заявить о себе позже.
– Заручившись ее силой, я раздавил бы короля Корвина и предал огню весь его мирок! – стиснул кулаки отец. – Я покончил бы
Магнус трудно сглотнул:
– Положим, Сабина могла ошибиться относительно Люции…
Король так глянул на сына, что у Магнуса защипало шрам на лице.
– Отказываюсь в это верить!
– Значит, нужно проявить еще немного терпения.
Ярость погасла в глазах короля. Он внимательно смотрел на сына.
– Ты ведь любишь сестру, не так ли?
Магнус сложил руки на груди.
– Конечно люблю.
– Она сущая красавица. Счастлив будет тот, кто однажды станет ее женихом!
В душе Магнуса, как лава внутри вулкана, тотчас закипела жгучая ревность.
– Несомненно, – выговорил он вслух.
Губы короля скривились в зловещей улыбке.
– Ты правда думаешь, будто я не замечаю, как ты на нее смотришь? Я же не слепой, сын мой.
У Магнуса поднялась к горлу горькая противная желчь.
– Не пойму, о чем ты?
– Можешь разыгрывать невинность, если тебе от этого легче, но меня не проведешь. Чтобы быть королем, одной смелости мало, нужен еще и ум, и я в полной мере им обладаю. Я умею наблюдать, а потом использовать увиденное к своей выгоде.
Магнус стиснул зубы.
– Похоже на то…
– И я вижу брата, который питает глубокое – очень глубокое! – чувство к прелестной младшей сестренке.
Магнус покосился на дверь, мечтая как можно скорее убраться из этой комнаты.
– Не отпустишь меня, отец? Или тебе понравилось со мной в игры играть?
– Это не игры, Магнус. Сражения на шахматной доске – вот где игра. Думаешь, я не догадался, почему ты в упор не видишь других девушек и не спешишь выделить среди них одну, которая станет твоей невестой?
Магнус понял, куда клонил король, и ему стало физически плохо.
– Отец, прошу тебя…
– Я знаю, Магнус. Все знаю. Читаю это на твоем лице каждый раз, когда она в комнату входит. Ты же с нее глаз не сводишь…
Магнус готов был сорваться и броситься наутек. Куда угодно, лишь бы подальше. Убежать, спрятаться от всего мира… Он никому не открывал душу. Так глубоко прятал свои чувства, что сам-то едва отваживался заглядывать в эти глубины. Его охватил ужас при мысли, что Андреас мог хотя бы намеком узнать о его постыдном секрете…
Теперь от короля зависело, станет ли он публично разглашать его тайну, хвастаясь ею, точно ценным животным, подстреленным на охоте. А что, с него станется. Для него это пустяк.
– Мне пора, – сказал Магнус и повернулся к выходу.
Отец взял его за плечо.
– Успокойся, – проговорил он. – Я никому не скажу. Твоя тайна таковой и останется. И вот еще что… Если ты будешь делать все, что я попрошу, могу пообещать тебе: ни один мужчина не прикоснется к ней. Пусть хоть это тебя утешит.
Магнус ничего не ответил.
Сегодня он к Люции не пойдет.
У него просто духу не хватит…
Пелсия
Поиски ссыльной Хранительницы на пелсийских просторах оказались совсем не таким простым предприятием, как надеялась Клео. И прятаться на борту грузового корабля, шедшего в Пелсию за вином, гораздо скучнее, чем путешествовать на роскошной яхте отца… Тем не менее они с Ником благополучно прибыли и выбрались на берег.
Клео несла с собой сумку с самым необходимым. Там лежала смена одежды и небольшой мешочек золотых и серебряных монет. Клео предусмотрительно запаслась деньгами, которые ходили в обеих странах, предпочтя их легко узнаваемым оранийским сантимам с отчеканенным ликом богини: незачем привлекать нежелательное внимание. Клео большей частью держала капюшон плаща низко надвинутым, но не столько от посторонних глаз, сколько от стылого зимнего ветра. Ей не было особого смысла прятать лицо: в этом богооставленном горемычье едва ли нашлась бы горстка людей, способных ее узнать.
Они с Ником пустились в путь.
Шли, и шли, и шли…
И опять шли…
Тот раз, когда они приезжали за вином для Эрона, прогулка от пристани до базара показалась Клео бесконечным походом. Теперь она начинала понемногу понимать, что такое настоящее путешествие пешком.
Деревни здесь отстояли одна от другой самое меньшее на полдня пути. Несколько раз путникам удавалось подъехать на задах груженой телеги, но большей частью топали на своих двоих. И все деревни были удручающе похожи одна на другую. Маленькие и бедные. Скопище домиков, таверна, гостиница и небольшой рынок со скромным товаром, в том числе с фруктами и овощами – мелкими, весьма несчастного вида. В прохладном климате они росли далеко не так здорово, как виноград. Без сомнения, лозы процветали благодаря земной магии. Мысль об этом помогала Клео не терять присутствия духа и бодро встречать очередной день.
Вскоре по прибытии им довелось идти через те самые знаменитые виноградники. Они увидели широко раскинувшиеся склоны, сплошь засаженные аккуратными рядами лоз. Бледно-зеленые гроздья были холодными на ощупь, но крупными, тугими и сладкими.
Не дожидаясь, пока их застукают, путешественники набрали столько винограда, сколько могли унести, и побыстрее убрались прочь. Жуя добычу, Клео поневоле вспоминала роскошные блюда, которые слуги подавали им у жарко пылающего камина… Что ж, виноград, по крайней мере, помог набить животы, тем более что Ник так и не сумел поймать на ужин кролика. Зверек оказался для него слишком проворен. Потом путники набрели на неуклюжую, медлительную черепаху, но ни у того ни у другого не хватило духу оборвать ее жизнь. К тому же они еще не успели как следует проголодаться, чтобы всерьез задуматься о черепаховом мясе. Оставив рептилию, доели остаток сушеных фруктов.