Обреченные королевства
Шрифт:
Чуть помедлив, Люция подняла маргаритку и устроила ее у себя на ладони. Она вопросительно посмотрела на Магнуса, и он кивнул, силясь успокоить ее.
– Все в порядке, – сказал он ей. – Ничего не бойся.
– А я и не боюсь, – заявила она до того твердо, что брат невольно улыбнулся. Ее одевали как куколку и прививали манеры принцессы, но он-то знал, сердечко сестры выковано из стали. У него самого было такое же… почему оно так колотится?
Люция перевела взгляд на цветок. Между бровей у нее возникла крохотная морщинка. Цветочная
– Невероятно, – выдохнул он.
– Что же это все-таки означает? – Люция взволнованно глянула на него, и он в самый первый раз заметил особый блеск в ее глазах. Она могла сколько угодно твердить, будто не боится. Ей было страшно. Еще бы!
– Не знаю, – сказал Магнус, испытывая сильнейший позыв вновь обнять ее и не выпускать больше. Он так и впитывал взглядом милые черты – прямой носик, высокие скулы, пухлые яркие губы. У матери были голубовато-серые глаза, у него самого – темно-карие, как у отца. Глаза Люции сверкали густой синевой, как два бесценных сапфира.
Она была так прекрасна, что у него дыхание спирало в груди.
– Что такое? – спросила она. – Ты что-то видишь в моем лице?.. Знак, которым меня отметило зло?..
Несколько лет назад отец брал его с собой на север – присутствовать при казни женщины, обвиненной в колдовстве. Она зарезала нескольких животных и воспользовалась их кровью для темного ритуала. Король коротко переговорил с нею наедине и вынес приговор. Магнусу было велено смотреть на казнь и делать выводы. Он до сих пор не забыл страшных криков боли и ужаса, вознесшихся к холодному небу, когда ведьму охватило пламя…
Помнится, отец повернулся к нему и взял дрожавшего мальчика за плечо.
«Запомни это, Магнус, – сказал он. – Однажды тебе самому придется определять участь предавшихся тьме…»
По телу принца пробежала судорога страха и отвращения. Оставив Люцию, он поспешил к двери – удостовериться, что в коридоре нет соглядатая. Потом закрыл дверь и запер ее.
– Это элементали, – запинаясь, выговорила принцесса. – Полагаю, магия воздуха, дарующая способность двигать предметы. И еще стихия огня. Клейона была богиней воздуха и огня… Это зло?
Магнус долго молчал, разглядывая мраморный пол. Потом медленно поднял голову и посмотрел сестре в глаза.
– А можешь поднять что-нибудь потяжелее цветка?
– Не знаю. Пожалуйста, Магнус, скажи, как мне теперь быть? Только не сердись, что я столько времени даже от тебя хранила свой секрет… Пожалуйста, не отворачивайся от меня!
Он мрачно спросил:
– По-твоему, я на такое способен?
– Но если эта магия есть зло…
– Ни в коем случае, – ответил он твердо.
Люция нахмурилась:
– Случалось, ведьм пытали и казнили примерно за то же, что я тут делаю…
– Если ведьма в самом деле была на такое способна, неужели она позволила бы себя казнить? Да
– Так ты не думаешь, что все ведьмы злые? – В синих глазах мешались неуверенность и отчаянная надежда. Как же, наверное, терзала бедняжку жгучая тайна, которую она так долго хранила, не в силах доверить кому бы то ни было!
Магнус подошел к ней и взял в ладони ее лицо.
– Я только знаю, что ты-то ни в коем случае не злая. Ты просто чудесная, откуда ни посмотри! Помни это и ни в коем случае не давай себя разубедить, не то я жутко на тебя рассержусь!
Она коснулась его руки, с облегчением вжимаясь щекой в его ладонь.
– Ты в самом деле так думаешь?
– Всем сердцем! – И Магнус поднял бровь. – Стал бы я дарить славного пушистенького крольчонка какой-то злой девке!
Она негромко рассмеялась, и у него полегчало на сердце.
– Это малышка. Я назвала ее Ханой.
– Неплохое имя. Как раз для нее.
– Так как мне все-таки быть, Магнус?
Он выпустил ее и отошел к стене, где на полках громоздились книги. Взял несколько томиков и положил их на стол, подле вазы с цветами.
– Подними их.
У Люции округлились глаза: стопка выглядела изрядно тяжелой.
– Я ни с чем, кроме цветочка, не пробовала…
Он сжал зубы.
– Всякий дар нужно совершенствовать. Чем сильнее ты станешь, тем меньше мне придется за тебя волноваться. Если ты как следует овладеешь своими способностями, в случае чего это послужит к твоей безопасности. А я буду помогать тебе практиковаться.
И он затаил дыхание, ожидая ответа. Если Люция была ведьмой, если в ней пробудилась сила элементалей, иного пути у них действительно не было. Ей необходимо упражняться. Совершенствовать свои умения. Просто потому, что, стоило кому-то об этом проведать, в особенности королю, ее жизни будет грозить нешуточная опасность.
Магнус знал: он нипочем не допустит, чтобы его сестру потащили на казнь. Люция неповинна ни в какой скверне. Он с трудом заставлял себя принимать религию, которую силой насаждали в Лимеросе, но вот в сестру свою верил непоколебимо.
Люция свела брови:
– Не знаю, получится ли у меня…
– Тогда сделай это не ради себя, а ради меня.
Она заглянула ему в глаза:
– Если я соглашусь попытаться, ты сделаешь кое-что?
– Что?
– Скажи мне, чего ради отцу объединять силы с вождем Базилием? Для завоевания Ораноса? Значит, будет война?
Магнус видел, что Люция стояла на лестнице, когда отец читал письмо пелсийского предводителя. По его мнению, шестнадцатилетним девушкам не следовало такого знать, но ничего не поделаешь – очень скоро она проведала бы все равно. Эмия была далеко не единственной девушкой в замке, умевшей подслушивать у дверей.