Обреченные на гибель (Преображение России - 1)
Шрифт:
– Как же можно!.. Мы с ним большие друзья сделались за это время...
Алексей Иваныч пожал своим косым плечом и отвернулся к окну.
Худолей, извинившись, пошел обходить своих больных, а Наталья Львовна, дотронувшись до локтя Вани, спросила:
– Вы не хотите его видеть, - скажите?
– Лю-бо-пыт-но бы было о-чень!..
– оттрубил Ваня.
– Вы сказали, можно к нему?
– Можно, можно!.. Он уже ходит!.. Можно сегодня... сейчас... Вы хотите?
Очень просящие глаза были у Натальи Львовны, и нельзя было Ване, глядя на нее, не захотеть
Он тут же пошел одеваться, и пока не было его, Алексей Иваныч смотрел на нее подозрительными, новыми для нее, насторожившимися глазами, и на торопливые, скачущие ее вопросы отвечал совершенно невпопад.
– Ну, хорошо... Я - другое дело, конечно, но вы... вы?.. Я-то давно уж знаю Илью, но вы что нашли в нем? Надутый, чванный... и не талантливый, в конце-то концов... И неумный, - да... Вы знаете, - он совсем неумный!..
Сидя на извозчике рядом с широким Ваней, Наталья Львовна силилась найти еще что-нибудь, совершенно уничтожающее Илью: вдруг он опять, как два дня назад, не захочет ее видеть?
А Ваня усмехнулся на ее слова:
– Вы думаете так о нем?.. Как на кого, конечно... А по-моему, он интересен... Я, конечно, еще менее умен... и талантлив... но мне казалось, что Илья... Извините, я его без батюшки называл, а он меня и того проще...
– Вы - сила, - это видно, - вы атлет, - я знаю, - торопливо перебила Наталья Львовна, - ну, а Илья... Илья, - что такое?.. Тоже сила?..
– Увлекательный человек!.. Илья - человек больших планов и... я бы сказал... большого спокойствия.
– Спокойствия и... планов?.. Ничего не поняла!.. Спокойствия больше всего в камне лежачем, под который и вода не течет!..
– Однако же вот в нас с вами его нет, - улыбнулся Ваня.
– И в вашем знакомом, который стрелял в Илью, тоже...
– В нем-то меньше всего!.. Так спокойствие?.. А вы знаете, из-за чего стрелял в Илью этот... мой знакомый?
– Романтическое что-то... Это мне неинтересно, как царство небесное, - рокотнул Ваня.
– Вам-то да-а, а вот Алексей Иваныч погиб!.. Почему же, скажите?.. Потому что он маленький человечек?.. Покушался маленький на большого, а у большого своя судьба: в огне не горит, в воде не тонет... и вся история эта - только деталь лишняя в его биографии... Алексей Дивеев без биографии, а у него, у Ильи Лепетова - био-гра-фия!.. И что же ему какие-то Дивеевы и Добычины?
– Вы им обижены, Ильей?
– повернулся к ней Ваня.
– Я - я?
Наталья Львовна задержала слезы и вздернула плечи.
– Вот еще глупости: оби-жена!..
А так как в это время размокшая от мелкого дождя оборванная афиша мелькнула в стороне на углу, она добавила:
– Мы - люди афиш с ним были... иногда позволяли себе театральные жесты...
– Да, и через это увлеченье он прошел, - он говорил мне... Хорошо, что не задержался!
– Хорошо?
– удивилась Наталья Львовна.
– А вы знаете, мы, его товарищи, видели в нем талант!
– Это разве большая редкость?..
– Ну да... я забыла... вы цените больше спокойствие и... что еще?.. Да, большие планы!..
Ветер,
Скверные лошади были у извозчика... Они бежали ли, или это только хитрый отвод глаз - бег на месте?.. Менялись размеры и цвет оборванных афиш по сторонам, видных из-под верха экипажа, значит, бежали все-таки, но, может быть, не к больнице?..
И хотя знала она, что еще очень рано для посетителей, и придется дожидаться в больнице часа два, и то и дело говорить этому грузному художнику: "Теперь уж совсем скоро, - минут пять еще, не больше... Пройдемся вот сюда, посмотрим... Не волнуйтесь..." - хотя знала, все-таки нетерпеливо слушала стук восьми подков о скользкий булыжник.
И еще странное было: жидкие разъезженные рессоры слабо отражали толчки этих булыжников, часто бросали ее плечо о плечо Вани, но она не его все-таки, а Илью ощущала в эти моменты рядом с собой.
– Ну да, большие планы, - говорил между тем Ваня, - это мне всегда нравилось, и не только в Илье...
– Я не понимаю, что это за большие планы!.. Объясните!
– Не берусь объяснить... Нет...
– То есть, вы-то сами уверены ли, что они большие?
– и посмотрела на Ваню очень недоверчиво.
– Я думаю... что это зависит от времени... Если настанет крупное время, то и людей за уши вытянет... И даже очень многих... а не только избранных.
– Время?.. А Илья?.. При чем же тогда Илья?
– Илья?
Ваня вдруг улыбнулся длинно, и от этой улыбки большое лицо его стало намекающим, почти шаловливым, почти по-детски хитрым.
– Илья думает, что наше время очень скоро станет временем очень крупным...
– Почему думает?
– насторожилась Наталья Львовна.
– Мы с ним бродили тогда по Галате... это в Константинополе... грязные очень кварталы... И вот он говорил...
– Но ведь думать мало, надо знать!..
– Он на чем-то основывал это... Только я, признаться, забыл...
– За-бы-ли?.. Ну да... Потому что вам скучно было слушать всякую его чепуху!.. Скучно!..
– Не то что скучно, а... как бы это сказать...
– Нет! Скучно!.. Скучно!.. Так же и мне сейчас скучно!.. Боль-ши-е пла-ны!.. Скучно, и все!
И Наталья Львовна замахала рукой.
В больнице у дежурного врача уже не она, а Ваня взял билетик на свидание с Ильей.
Очень встревожена, очень взволнована была Наталья Львовна, когда входила с ним в знакомый коридор хирургического отделения. Этого коридора с белыми деревянными диванами и стеклянными высокими дверями палат она боялась теперь. Но сестра или сиделка в белом халате была уж другая теперь, старушка с кротким ликом. Ваня очень уверенно пробасил ей фамилию Ильи, и она радостно почему-то закивала головой, точно к ней самой пришел в гости этот молодой бог здоровья.