Обреченные на гибель (Преображение России - 1)
Шрифт:
Когда же доехали до гостиницы "Бристоль", подавая на прощанье руку Ване, сказала Наталья Львовна:
– Ему большие планы, - я не хочу их знать, - что-то скучное и... длинное, наверно... А вот сцену он бросил по причине... по причине мне более понятной... Не было у него настоящего большого таланта, у вашего друга, - не было, и все он хотел, чтобы вот так сразу ни с того ни с сего появился талант, но тут хотеть мало... Это - не пушки!.. До свиданья, мой дорогой!
Она не заметила даже, как сказала по-актерски "мой
И когда Алексей Иваныч, случайно стоявший у окна, когда он вернулся домой, бросился к нему на двор узнать, как здоровье Ильи, Ваня сказал ему, приглядевшись:
– Да он-то ничего... бодр... А вот ваша знакомая, - та мне показалась гораздо хуже...
– Как хуже?.. Что это вы сказали?.. Почему хуже?
– растерялся Алексей Иваныч.
– Ничего, ничего... Вот какой вы беспокойный!.. Рикошет, просто, от ваших выстрелов... только и всего...
– Вы меня осуждаете? Скажите!..
– вспомнил Алексей Иваныч, что этот дюжий художник дружен с Ильей.
– Ну, какой же я вам судья! Что вы!
– улыбнулся Ваня.
– Дело ваше.
И поднялся к себе наверх.
А в гостинице "Бристоль", в своем номере, Наталья Львовна так же, как и Илья, легла в постель и натянула на себя одеяло.
Так она пролежала до вечера, пока не услышала за стеною шагов пришедшего Макухина.
На ее стук в стену он пришел, как всегда, встревожился, что она больна, сел около, и долго было так:
За окнами номера внизу на улице визжал и звенел трамвай, мерно били о камни лошадиные подковы, стоял предночной гул городского центра, а перед Натальей Львовной торчала чужая ей рыжеволосая, тугая, простонародного склада, плотная, освещенная снаружи электричеством, а изнутри парой сметливых серых глаз голова Макухина.
– Федор Петрович, - сказала, наконец, с видным усилием Наталья Львовна.
– А что, пятьдесят тысяч - это большая для нас с вами сумма или не очень?
Макухин покачал золотой головой:
– Цены деньгам не знаете, - э-эх!.. Пятьдесят тысяч - это капитал, а не сумма!
– Значит, у нас его нет, этого капитала?
– Пока что - нет!
– Надо, чтобы был!
Тут Наталья Львовна сбросила одеяло и встала.
– Человеку ведь не позвонишь, чтобы принес, - попробовал улыбнуться Макухин.
– Мы будем работать, и чтобы он был!
Очень значительно это было сказано, и очень серьезно было у нее лицо, так что даже Макухин повеселел.
– Неужто?..
– И глаза у него зарозовели.
– Я говорил ведь, что большие дела будем делать с вами!.. Поэтому, значит, я угадал!
– Ну уж, - пятьдесят тысяч, разве это большие дела?
– вздернула она головой презрительно, и вдруг совсем иным, деловым тоном: - Камень ваш это, собственно, что такое?.. Как, куда и зачем?.. Бойкое дело?
– Какая же может быть в камню бойкость?..
– Хорошо, бросим камень, - быстро решила она.
– И что же мы будем делать?
– Завод какой в аренду взять можем... или имение... Эх!.. Мне главное, чтобы я знал, зачем это... а один я не знаю, вот где беда!.. Одному много ли нужно?.. Я не то чтобы ленив, ну, а все ж таки... кнут и мне не мешает... напоминание...
– Значит, я буду кнут?
– Напоминание, а не то что кнут!.. Вдвоем дело делать или же одному?
– большая разница!.. Сам себе кто может поверить?.. Нет такого человека, кроме как сумасшедший какой... А другой скажет тебе, ты и веришь.
– Име-ние... что ж... Это ничего... Поля летом, - это красиво...
Наталья Львовна просто думала вслух, глядя в угол по-за спиной Макухина, но он, услышав это, встал со стула, надавил кнопку звонка - два раза, коридорному - и сказал радостно:
– Ну вот, - я вам на выбор представил: имение или завод?.. А вы мне со своей стороны: имение... Об заводе совсем молчок... Значит, и я уж теперь должен думать: имение! Мне ведь все равно, в какую сторону думать, - лишь бы дело... И вышло на проверку, что и мне, мужику, имение больше, конечно, под масть... Имение для меня гораздо лестней... Лошадей заведем хороших... выезд...
– Верховых!.. Иноходцев!
– оживилась Наталья Львовна.
– Ну вот!.. Значит, есть у меня теперь линия, куда гнуть!.. Вот я о чем говорю.
– А пятьдесят тысяч?
– Пятьдесят не пятьдесят, - найдем!.. Для такого дела деньги добудем.
– И это не какие-то "большие планы"?.. Это просто "так"?
– Большого ума не потребуется... Спокойным манером сделаем... Только - свой во всем глаз нужен... Конечно, ежели управляющему довериться, - в трубу пустит!
– Кто же отдаст доходное имение в аренду?
– Вот на!.. Мало таких, что землю имеют, а она им ни к чему?.. Им бы только пользу какую с нее взять, а не убыток... Недалеко ходить Гречулевич...
– Что, - Таш-Бурун у него возьмем?
– Зайцев на нем гонять?.. Ничего нет на Таш-Буруне этом, кроме все того же камню... А с камнем решили кончать.
– Да, раз камень - дело тихое... А завод?.. Вы знаете Круппа?
– Это орудия?
– Макухин улыбнулся.
– Орудия на частных заводах не делают... Частным людям они ни к чему: это не ситец.
– А как же... мне говорили сегодня... один человек хочет непременно, как Крупп... и Демидов... Ружья и пушки... Главное - пушки... Но это же глупость, конечно!.. Разумеется, это не ситец... Значит, имение... Решено!.. Чем же плохо имение?.. Отлично!.. Возьмем имение.