Обреченные
Шрифт:
— И что это было?
— Тогда я этого не знала, но теперь понимаю, что это был вестник.
Люс завороженно внимала.
— И ты видела что-то из прошлой жизни, в которую он заглядывал? На что это было похоже?
Шелби встретилась с ней взглядом и сглотнула.
— Это было довольно-таки жутко.
— Прости, — спохватилась Люс. — Я спрашиваю только потому, что…
Признание, которое она собиралась сделать, казалось ей крайне важным. Франческа, несомненно, против этого возражала бы. Но Люс требовались ответы и помощь.
— Мне нужно заглянуть в собственные прошлые жизни, — заявила она, — Или, по крайней мере, попытаться. В последнее время происходят события, которые, как ожидается, я должна попросту принять, потому что у меня нет другого выхода — вот только он вполне может найтись, и куда лучший, если я узнаю, откуда взялась. Где побывала. Как по-твоему, это имеет смысл?
Соседка кивнула.
— Мне нужно выяснить, что у нас с Дэниелом было в прошлом, чтобы яснее понимать, что происходит сейчас, — продолжила Люс и перевела дух. — Тот парень, в переулке… ты видела, что он делал с вестником?
Шелби с силой обняла себя за плечи.
Он вроде бы просто придавал ему форму. Я тогда еще не знала, что это такое было, так что понятия не имею, как он его выследил. Поэтому тот показ Франчески и Стивена меня так взбудоражил. Я видела, что произошло той ночью, и с тех самых пор пыталась об этом забыть. И даже не представляла, что видела вестника.
— Если я сумею выследить вестника, как думаешь, тебе удастся придать ему форму?
— Не поручусь, — откликнулась Шелби, — но попробовать стоит. А ты умеешь их выслеживать?
— Не уверена, но не думаю, что это будет трудно. Они меня всю жизнь преследуют.
Шелби накрыла ладонью руку Люс, опирающуюся на камень.
— Я хочу помочь тебе, Люс, но это странно. И вообще, мне страшно. Что, если ты увидишь что-нибудь, чего, ну, понимаешь, не следовало бы?
— Когда ты порвала с Д. Б. П., то…
— Мне казалось, я просила тебя не…
— Просто выслушай: разве ты не рада, что узнала то, из-за чего рассталась с ним, что бы это ни было, сейчас, а не позже? Что, если бы вы заключили помолвку, и лишь тогда…
— Тьфу! — сплюнула Шелби и вскинула ладонь, останавливая Люс. — Уловила. А теперь давай-ка найди нам тень.
Люс провела Шелби обратно по пляжу и вверх по крутым каменным ступеням, где побеги хилых красных и желтых вербен пробивались сквозь сырую песчаную почву: Они пересекли зеленую террасу, пытаясь не помешать компании ребят, играющих в тарелочки. Прошли мимо своего окна на третьем этаже общежития и завернули за угол здания. На краю рощи секвой Люс указала в просвет между деревьями.
— В последний раз я нашла одну там.
Шелби вошла в заросли первой, продираясь сквозь длинные, похожие на когтистые лапы листья кленов, растущих среди секвой, и остановилась под огромным папоротником.
Под пологом леса было темно, и Люс радовалась обществу подруги. Ей вспомнилась прошлая вылазка и то,
— Если мы сумеем найти и поймать вестника и если нам даже удастся в него заглянуть, — заговорила она, — как думаешь, какова вероятность того, что ему будет что показать насчет нас с Дэниелом? Что, если мы получим только еще одну жуткую библейскую сцену вроде той, какую видели в классе?
Шелби покачала головой.
— Не знаю, как там насчет Дэниела. Но если мы вызовем вестника и заглянем в него, он будет иметь отношение к тебе. Предполагается, что они зависят от того, кто их призывает, — хотя тебя вовсе не обязательно заинтересуют их сообщения. Вроде того как вперемешку с важными письмами ты получаешь спам, но он тоже адресован тебе.
— Как они могут… зависеть от призывающего? Это означало бы, что Франческа и Стивен присутствовали при разрушении Содома и Гоморры.
— Ну да. Они тут уже целую вечность. Ходят слухи, что их резюме весьма впечатляют, — откликнулась Шелби, непонимающе воззрившись на Люс. — И подбери-ка челюсть. Как бы иначе они, по-твоему, заполучили работу в Прибрежной? Это по-настоящему хорошая школа.
Нечто темное и скользкое шевельнулось над ними: тяжелая пелена вестника вяло растягивалась в удлиняющейся тени, падающей от ветви секвойи.
— Вон он, — не тратя времени, указала Люс.
Она подтянулась и забралась на низко торчащий сук за спиной Шелби. Ей пришлось, балансируя на одной ноге, до предела отклониться влево — только ради того, чтобы мазнуть по вестнику кончиками пальцев.
— Не могу дотянуться.
Шелби подобрала шишку и бросила в самую середину тени, где та перевешивалась через ветку.
— Не надо! — шепнула Люс. — Ты его разозлишь.
— Это он меня бесит своей трусостью. Просто протяни руку.
Поморщившись, девочка сделала, как было велено.
Она увидела, как шишка отскочила от открытого бока тени, затем услышала тихий шелест, от которого прежде ее всегда охватывал ужас. Очень медленно тень соскальзывала с ветки вбок. Наконец она сорвалась и свалилась поперек протянутой дрожащей руки Люс. Девочка тут же прихватила ее пальцами за край.
Она спрыгнула наземь со своего сука и подошла к Шелби с пахнущим плесенью, холодным подношением в ладонях.
— Что ж, — предложила та. — Я возьмусь за один край, а ты — задругой, совсем как мы видели в классе. Фу, какой он склизкий. Ладно, ослабь хватку, он никуда не денется. Позволь ему как бы остыть и оформиться.
Казалось, прошло много времени, прежде чем тень вообще хоть что-то сделала. Люс чувствовала себя почти как в детстве, когда играла со старой спиритической планшеткой. Непостижимая сила на кончиках ее пальцев. Ощущение легкого, длящегося движения, которое возникло прежде, чем она заметила изменения в форме вестника.