Обреченный на скитания. Дилогия
Шрифт:
– Да вон, стоянка странная, - проговорил я.
– И что в ней странного?
– Пока не знаю.
– Как ты думаешь, кто это?
– спросила девушка.
– Нам-то какая разница? Крестьяне видимо. Подъедем - увидим, заодно и сориентируемся на местности. А то у меня ощущение, что этот лес никогда не кончится!
– проговорил я, - Странно, почему так тихо и не слышно людской речи?
– Так далеко ещё.
– Ну да, - кивнул я, чтобы не нарваться на очередные расспросы: "Что,
Дорога медленно текла под копытами герувина. По сторонам проплывали высокие и разлапистые деревья. Тут были и суровые сосны, и мягкие березы, и тревожные осины. Красивый, смешанный лес.
Мы поравнялись со стоянкой, и я присвистнул от удивления: в стороне от телеги горел небольшой костерок, около которого хозяйничала девчушка лет восьми-девяти. Рядом с нею сидел мальчонка годика три, и ни одного взрослого вокруг.
– Да-а, странная стоянка, - повторил я, спрыгивая с Зубатика. На шум обернулась девчоночка, чумазая и лохматая. Мальчик сжался и тревожно смотрел на меня. Волна страха неприятно толкнула в солнечное сплетение.
– Можно к вашему костерку?
– доброжелательно спросил я, рассматривая детей.
– Проходите, дяденька, места не жалко, - смело проговорила маленькая хозяйка.
На детей жалко было смотреть: нечёсаные волосы торчали во все стороны. У девчушки было подобие косы, с запутавшимся в ней репейником. У нас цыганчата на вокзалах краше ходят.
Сзади подошла Милёна, от неё волнами исходило удивление и сострадание.
– Откуда-ж вы такие едете, бедолаги?
– спросил я.
– Поголельцы мы, к лодне едем, - пробурчал мальчик.
– Сами, что ль едете?
– спросила Милёна, - а родители где?
– Сироты мы, тётенька, с дедом Нахором едем, - пояснила старшая.
Подошёл Зубатик, с интересом рассматривая детей. Чтобы пресечь его гастрономические поползновения, я хлопнул герувина по морде ладошкой:
– Беги, поохоться. Давай, дергай отсюда. Не пугай детей, - Зубатик фыркнул и гоголем скрылся в лесу.
– Дядь, а он не убезыт?
– уже смелее спросил мальчонка.
– Нет, не убежит, - улыбнулся я, - меня Алекс зовут, а её - Милёна. А вас как величают?
– Я - Флора, - бодро сказала девочка, - а он - Полян.
– Флора, детка, кто там?
– раздался старческий, скрипучий голос из телеги.
– Путники, дедушка, к огоньку попросились, - крикнула Флора.
– Пусть проходят...
– дед закашлялся.
– Заболел дедушка, - грустно проговорила девчушка, теребя краюшек сарафана, - третьего дня под дождь попали, он и слёг.
Мы переглянулись с Милёной.
– Пойду, посмотрю, - сказал я, - а ты тут помоги...
– В рюкзаке остался ещё один..., как его..?
– сказала девушка.
Я скинул рюкзак и передал ей.
– Ну, и что мы тут готовим?
– поинтересовалась она у Флоры.
– Да вот, тёть Мил, я два земляных корня нашла, да травку кое-какую, похлебку варю.
– Умничка, показывай...
Я подошел к телеги, в которой лежал мужчина. Дед выглядел совсем древним. Измождённое лицо с глубокими морщинами обрамляли седые волосы и косматая борода.
– Доброго дня, дедушка, меня Алекс зовут. Мы вот увидели стоянку вашу, попросились на постой.
– Доброй дороги, сынок!
– прохрипел дед, - в город едете?
– Да, отец, туда.
Я посмотрел на старика в истинном зрении. Меня поразило, что дед ещё был жив.
– Дед Нахор, я не лекарь, но кое-что могу. Разреши посмотреть на твою хворь?
– Смотри... коль есть... охота...
– тяжело дыша, ответил дед.
"Диагностика", - дал я команду себе. Медленно провёл ладонью над немощным телом старика.
"Нарушение кровообращения головного мозга, возможно повреждение участков лобных участков и серединных зон. Наблюдается обширное поражение микроорганизмами лёгких, лимфатической системы, костей, суставов, мочеполовых органов, кожи, глаз, нервной системы. Организм в крайне запущенном состоянии. 99,6% вероятность фатального исхода. Рекомендуется срочная имплантация поврежденных органов, с глубокой очисткой кровеносной системы, лимфосистемы в условиях стационара, статуса три ноля пять. Прогнозируемое время до начала необратимых процессов не более 18 часов".
Я медленно опустил руку. Вот так дела. Дед-то, почти, мертвец.
– Ну что сынок.., плохи мои дела?
– с трудом проговорил дед, - Можешь... не говорить... По лицу... вижу.
– Держись, дед, - попытался я подбодрить старика, - Время у нас ещё есть, - но подумалось другое, - "Не жилец дед, не жилец..."
– Ну что, дела идут?
– стараясь не показывать тревоги, спросил я, подходя к костру.
– Идут...
– ответила девушка и внимательно посмотрела мне в глаза, я ей сказал по-орочьи, - сходи посмотри.
– Хорошо!
– озабоченно ответила девушка, - Флора, помешай варево.
– А где тут воду можно взять, - спросил я, - кто покажет?
– Пойдем, что ли, - по-стариковски отозвался Полян, поднимаясь, - Тут недалеко ручеек.
Мы сходили к ручью, я умылся и набрал воды в котелок для отвара. Когда вернулся Милёна, отвела меня в сторону:
– Я не смогу ему помочь, - горячо проговорила девушка - у него дыхательная лихорадка, её нельзя вылечить. Если бы сразу начали..., а у него запущено всё...