Обреченный рыцарь
Шрифт:
Впрочем, это все фантазии. Файервинд проверила всех претендентов. Насчет инородности у них все в порядке. Отсутствует.
Вострец объяснил им путь следования.
Скакать предстояло до Индриковой горы, находившейся в десяти римских милях от города прямо на берегу Днепра-Борисфена. У ее подножия их будет дожидаться гридень, у которого в руках находятся шесть разноцветных значков. Всадник, добравшийся до горы, получит в подтверждение этого один из жетонов и поскачет назад, в Киев. Здесь уже будет определен порядок участия
Где расположена названная шутом гора, бритт знал. Не раз и не два проезжал мимо нее, отправляясь с Перси в дозор. Спасибо княжескому любимцу, удружил. Дорога была наезженной и никаких неожиданностей не сулила. Разве что, тьфу-тьфу, очередной метаморфус решит объявиться.
Главное теперь со своей собственной конягой совладать. Уж больно норовистый скакун попался. Можно сказать, еще необъезженный. Никак к седлу не привыкнет.
Гавейн потрепал конька по холке. Тот недовольно заворчал и, повернув к наезднику голову, оскалил зубы. Смеется он, что ли?
Ну да, а кто б не смеялся? Взнуздать матерущего волка – это еще та шуточка. Но Файервинд сказала, что так надо. Необходимо, чтобы Фенрир с Гавейном притерлись друг к другу. Потому как главный их подвиг впереди, в финале.
Последние три дня они и притирались, как могли.
Понятно, что больше всего недовольство проявлял волчара. Рыцарю что? Какая разница, на чьей спине ездить. Он верхом на слонах и на верблюдах сражался А как-то раз по велению Мерланиуса довелось и на живом драконе полетать. Фенрир же своими размерами вполне походил если не на чистокровного рысака, то на добрую кобылку. Ну а в скорости любому иноходцу фору даст.
Уговорить зверя подставить спину под седло оказалось делом хоть и хлопотным, но выполнимым. Сложнее всего было добиться, чтобы наведенное ведьмой заклятие Образа не распадалось несколько часов кряду. Это требовало большого расхода Силы. Впрочем, чародейка весьма надеялась, что успеет восполнить запасы маны к тому времени, когда они ей понадобятся.
Вроде пока все идет гладко. Никто ничего не заподозрил. Кроме, разумеется, «сородичей» Гавейнова жеребчика. Лошади остальных наездников испуганно сбились в кучку, чуя запах своего извечного врага.
Надо было бы натереть Фенрира конским навозом. Но крепыш и представлять себе не хотел, что случилось бы со смельчаком, решившимся проделать с волком подобную процедуру.
Шут подал знак, и скачки начались.
Уже в самом их начале рыцарь оставил позади всех конкурентов.
Кроме вендийца, упорно не желавшего уступать первенство.
Его чудо-конь летел как на крыльях. Скорости ему, вероятно, придавал и страх перед следующим за ним по пятам зверем. Как бы то ни было, Гавейн неизменно видел перед собой хвост вендийского скакуна.
У бритта была слабая надежда, что противник, не знавший пути так, как он сам, непременно угодит в одну из колдобин,
Не то, что остальным женихам.
У первой выбоины сверзился наземь ниппонец. Степь огласилась его гневным пронзительным свистом, от которого у крепыша заложило уши, а Фенрир так припустил с испугу, что едва-едва не настиг вендийца.
«Тоже мне Соловей-разбойник выискался!» – сплюнул в сердцах Гавейн.
На следующей ухабине не повезло одному из имперцев. Бородач не рассмотрел, кому именно. Вроде бы карфагенянину. Хотя, возможно, и галлу. Какие-то они оба одинаковые, будто от одной матери родились.
Впереди уже замаячила гора.
Что-то гридня не видать. А без жетона возвращаться негоже. Могут не поверить, что честно покрыл половину дистанции.
Как видно, той же проблемой озаботился и удачливый соперник. Вишь, как завертелся на месте. Будто волчок.
И тут по ушам снова ударил свист. На этот раз куда более мощный, чем недавно. Эх, задать бы «соловушке» по первое число. Да некогда.
Чертов гридень! Небось завалился по куявской привычке на послеобеденный сон и дрыхнет себе где-нибудь под кустиком. Ему ничего, а женихи все нервы изведут. Вон вендийцу явно надоело играть в прятки. Развернул коня и спешно едет в обратном направлении. И еще орет благим матом:
– Индрик! Индрик!
Ну да, Индрикова гора, что ж еще?
– Беги! – закричал смуглокожий, видя, что бритт его не понимает. – Индрик-зверь выходит!
Что за фигня? Какой еще такой зверь?
И почему вдруг присел к земле и скукожился его вол-чара? А потом и сам повернул хвостом к горе?
Куда, куда собрался? А жетон?! Не-ет, брат, шалишь! Поворачивай-ка назад.
С усилием развернул Фенрира обратно.
Да и оторопел.
Гор-то стало… две.
Нет. Вторая – это не гора вовсе. А что-то непонятное.
Длинношеее, как африканский жираф. Но потолще и повыше раз этак в десять. Гигантские лапы, заканчивающиеся копытами. И морда, напоминающая… крокодилью. Только со слоновьими ушами. Налившиеся кровью глаза с ненавистью смотрят прямо на Гавейна. Из ноздрей валит огонь. А из полуоткрытой зубастой пасти торчат… человеческие руки и ноги.
Так вот какая судьба постигла горемыку-гридня, догадался рыцарь, приметив, что руки оплетены сеткой кольчуги.
«Крокодил!» – пронеслось в голове крепыша.
И это слово было равно слову «смерть».
– Давай, выноси, родимый! – вне себя от страха дернул что есть моченьки бритт волка за уши.
Их сбивчивому рассказу киевляне конечно же не поверили.
– Какой такой индрик? – смеялся в усы князь Велимир. – Тот самый, который у нас всем зверям отец? Не может он из-под земли выйти, не так ли, Вострец?