Обретая надежду
Шрифт:
— Хочешь поиграть в «Ранчо динозавров»?
— Да, давай. — Я протягиваю руку. — Я динозавр или девушка с ранчо?
Она протягивает мне динозавра.
— Знаешь, Эллиот, ты так похожа на свою маму. Она красивая.
Малышка пожимает плечами.
— Я все расставила в своей комнате.
Очевидно, Эллиот не любит говорить о своей маме. Либо так привыкла к тому, что ей говорят, что она похожа на свою маму, что просто смирилась с этим.
Мы устраиваемся, скрестив ноги, на ковре в ее комнате, где у нее есть отгороженный
— Нет, он мясоед, поэтому должен оставаться в сарае, иначе он съест всех других динозавров.
— А мы не можем просто сказать ему, что он не должен есть своих друзей? — Я поднимаю большого пластикового ящера и подношу ее к лицу. — Мне будет одиноко в сарае, — говорю я голосом динозавра. — Я хочу остаться здесь со своей семьей.
Эллиот слегка улыбается, но качает головой.
— Он не может говорить.
— Ох. Но знаешь, поскольку это выдумка, мы могли бы притвориться, что он может говорить?
Малышка смотрит на меня в замешательстве.
— Как в мультфильмах.
— Наверное, да, — говорит она, растягивая второе слово. — Но он все равно должен жить в сарае.
— Хорошо, — произношу я своим голосом динозавра и заставляю его идти как можно медленнее к сараю, который на самом деле представляет собой старую коробку из-под обуви.
Мы играем, по ощущениям, часа три — хотя на самом деле максимум час, — когда я слышу, как открывается входная дверь. Проверяю время. Бена не должно быть дома еще сорок пять минут. Я вскакиваю на ноги, опасаясь, что вошедший вовсе не он. Направляясь в гостиную, останавливаюсь как вкопанная, когда вижу Бена — высокого, широкоплечего, в тренировочной одежде — стоящего у кухонного стола.
Мужчина оглядывает меня с головы до босых ног, и ухмыляется.
— Привет.
— Ты рано.
Он бросает стопку почты на стол и поворачивается ко мне.
— Да. Хотел принять душ и накормить Эллиот. У меня есть планы на вечер. — Его улыбка становится шире.
Тепло расцветает в моей груди.
— Думаю, мне следует пойти домой и сделать то же самое.
— Не спеши. — Он кивает на динозавра в моей руке. — Похоже, я чему-то помешал.
— Папа, хочешь поиграть с нами в «Ранчо динозавров»? — Эллиот пробирается к нему, пытаясь засунуть руку своей Барби в крошечную рубашку.
— Как я могу сказать «нет»? — спрашивает Бен.
Мы возвращаемся к загону на полу комнаты Эллиот. Присутствие Бена, кажется, высасывает весь воздух из комнаты. Его нога касается моей, когда мы садимся играть, и тепло его мощной ноги, прижатой к моей, опаляет мою кожу.
— Вот, возьми этого. — Эллиот протягивает своему отцу пластмассового динозавра гораздо большего размера и с большим количеством зубов, чем у моего.
Я стараюсь дышать не слишком глубоко, чтобы не застонать от запаха кожи Бена.
Он берет игрушку.
— Кто этот парень?
— Это
— Кажется подходящим.
— Его зовут Джордж, и он женат на Филлис, — продолжает объяснять Эллиот. — А это их ребенок, Макс.
— Которая из них Филлис? — говорит Бен из своей непринужденной позы на полу, приподнявшись на локте и вытянув длинные загорелые ноги позади меня.
— Вот эта. — Эллиот указывает на животное в моей руке.
— Они даже не одного и того же вида. — Я подумываю о том, чтобы взять другого динозавра, потому что играть с Беном в воображаемых мужа и жену, даже в животном обличье, все равно, что переходить черту.
— Но они любят друг друга, — говорит она. — И они оба мясоеды, поэтому не ссорятся за обедом из-за того, что едят.
— Логично, — мягко говорит Бен.
— Я буду Максом, а ты можешь быть Филлис. — Я возвращаю фигурку Эллиот, но она отказывается ее брать.
— Я не могу. Я девушка ранчо. — Она выгуливает свою Барби, бросая животным воображаемую еду и угощая Джорджа и Филлис воображаемыми хот-догами.
— Сейчас ночь, так что все они должны идти спать. — Она укладывает животных на бок и укрывает их войлочными одеялами. — Вот одеяло для Джорджа и Филлис.
— Они должны его разделить? — спрашивает Бен, кладя игрушку в коробку из-под обуви.
— Мамы и папы спят под одним одеялом, пап.
Я грустно улыбаюсь тому, что Эллиот, похоже, действительно чувствует, что ее отец может этого не знать. Я кладу своего зверька рядом с подопечным Бена в коробку из-под обуви.
— У меня такое чувство, что Джордж будет тянуть одеяло на себя.
— Ни за что! — говорит Бен с притворной обидой. — Это Филлис, наверное, храпит с таким-то массивным носом.
Я ахаю.
— Как ты смеешь указывать на ее недостатки. Она уже много лет стесняется этого, но не может найти пластического хирурга, который бы исправил это.
— Это называется гребень, и он есть у всех дилофозавров. — Эллиот накрывает каждое животное одеялом, а мы с Беном улыбаемся друг другу.
— Называйте, как хотите, но она все равно храпит, поэтому Джорджу нужно собственное одеяло, чтобы закрыть уши, чтобы заснуть.
— Он все равно не сможет укрыться, только не этими крошечными ручками. Ему понадобится помощь Филлис, поэтому он должен извиниться и вернуть ее расположение.
Эллиот хихикает.
— Поцелуй!
Наши головы одновременно поворачиваются, но это Бен выдыхает:
— Что?
— Поцелуй! — радостно говорит она. — Ты женат, и тебе следует поцеловаться перед сном.
Чувствую на себе взгляд Бена. А также чувствую, как к моим щекам приливает жар, что просто смешно, учитывая то, что я натворила в своей жизни. Заставить двух динозавров поцеловаться — это наименее неловкая вещь, которую я когда-либо делала. Но что-то в том, что я делаю это с Беном, переворачивает все у меня внутри, и нахожу это очень нервирующим.