Обретение Родины
Шрифт:
— Ты же сам владеешь русским языком… Так вот, пожалуйста, свежий номер… На третьей странице… Читай! Наслаждайся!
Фараго быстро пробежал глазами короткую статью и швырнул газету на пол.
— Что случилось, ваше превосходительство? — обратился к нему Сентивани.
— Этот негодяй, авантюрист! Этот подлый немецкий наймит…
Вместо Фараго на вопрос Сентивани ответил Бори:
— Вчера приехал в Москву Янош Вёрёш и сразу дал интервью «Известиям». Утверждает, что Хорти назначил ого своим преемником.
—
— Да хоть бы и так, все равно неправда! — загремел Фараго. — Или вы не знаете Вёрёша?.. Негодяй врет всем, не исключая самого себя. Врет, не только когда от этого нет никакой пользы, но даже если от его вранья не предвидится ничего, кроме вреда.
— Господа, давайте займем опять наши места и продолжим заседание! — сказал Сентивани. — Вношу предложение разрешить господину майору Денешу Бори присутствовать на нем в качестве гостя.
— Так мы же собирались ехать к Миклошу?
— Сейчас у нас есть дела более срочные, ваше превосходительство. Нам следует без промедления, еще сегодня, представить русским меморандум относительно формирования правительства. Необходимо сейчас же образовать временное венгерское правительство — само собой разумеется, с их согласия.
— И ты полагаешь, что русские на это пойдут?
— Надо попытаться.
Телеки кивком поддержал предложение Сентивани. Фараго, пожав плечами и что-то проворчав, тоже согласился.
Состав правительства наметили очень быстро:
Премьер-министр и министр обороны — Габор Фараго.
Министр иностранных дел — Домокош Сентивани, чрезвычайный посланник.
Министр культов и финансов — граф Геза Телеки, профессор.
Министр земледелия — Бела Миклош-Дальноки, генерал-полковник.
Остальные министерские портфели остались пока не распределенными.
Меморандум, адресованный от лица МВК Советскому правительству с просьбой дать согласие на срочное формирование временного венгерского правительства, составил Сентивани, перевод текста на русский язык сделал Бори. Пока он переводил, члены МВК торопливо пообедали. Как только меморандум был готов, Сентивани и Бори немедленно стали собираться в Министерство иностранных дел для его вручения. Документ предусмотрительно датировали шестым ноября.
— Как ты думаешь, выгорит что-нибудь из этого дела? — обратился Фараго к маленькому графу, который, стоя перед зеркалом, поправлял свой красивый светло-голубой галстук.
— Думаю, что Вёрёш, во всяком случае, всполошится и прибежит к нам, чтобы выклянчить себе министерский портфель.
— Не слишком ли ты радужно настроен, дорогой граф?
— В этом меня как раз упрекнуть нельзя. Быть оптимистом я, к сожалению, просто не умею.
После недолгого колебания граф Телеки присоединился к Сентивани и Бори. Фараго остался в особняке один и решил заняться раскладыванием пасьянса.
Однако
— Янош!
— Габор!
Господа обнялись.
— Представь себе, дорогой Габор, какое произошло со мной недоразумение, — начал Вёрёш, удобно устроившись в черном кожаном кресле возле курительного столика. — Вообрази, собираюсь наведаться к тебе, горю нетерпением повидаться, побеседовать, и вдруг мой бестолковый толмач приводит меня вместо твоей резиденции… К кому бы, ты думал?.. Прямехонько к Беле Миклошу!
— К Миклошу? — изумился Фараго. — И что же дальше?
— Мы с ним сильно повздорили! У Миклоша нет ни малейшего представления о военной субординации. Этот несчастный вообразил, что, поскольку раньше других произведен в генерал-полковники гонведства, он на этом основании якобы является старшим по рангу. Но как тебе известно — да это знает и любой истинный солдат, — первым военачальником независимо от чина при всех обстоятельствах всегда считается начальник генерального штаба. А ныне таковым являюсь я!
— Конечно, мой дорогой Янош, ты действительно старший генерал гонведства и подчиняться обязан лишь непосредственно МВК.
— Кому? Как ты сказал, Габор? Что это за МВК? В первый раз слышу!
Фараго подробно разъяснил сущность МВК, изложил короткую историю возникновения этой организации и решительно, не терпящим возражений тоном заявил, что при данном положении вещей МВК осуществляет прерогативы главы государства, функции правительства и законодательного органа.
Сообразив, куда гнет Фараго, Вёрёш вскочил.
— Но это же смешно! Мало того, возмутительно! Если мы не хотим нарушить принцип правопреемственности и вообще действовать вопреки закону, заменить господина правителя может только один начальник его генерального штаба. Всякое иное разрешение вопроса есть не что иное, как заговор против господина правителя… путч, революция!.. Уж не собираешься ли ты, Габор, вступить на путь Салаши?
Спустя час вернулись Телеки и Сентивани.
— В ваше отсутствие ко мне заезжал Янош Вёрёш, встретил их Фараго.
— Ну как? Что? — спросили оба в один голос.
— Я его выгнал. Этот человек окончательно спятил, исподличался. Не мешало бы предупредить русских, что в прошлом он был доверенным лицом Гитлера, — заключил Фараго.
— Только не это! — возразил Телеки. — Попробуй мм так поступить, Вёрёш немедленно обрушится с какой нибудь клеветой. И в первую очередь против тебя, милостивый государь. А обвинения свои подкрепит тем, что ты в свое время депортировал и отправил в Германию сотни тысяч венгерских евреев. Потом он нападет на меня и обвинит… не знаю, в чем именно, но уверен, что в чем нибудь обязательно обвинит.