Обретение
Шрифт:
– Да ну, там глупости какие-то. Знаменитый пророк Эгиалай, скорее всего, выпил лишку, вот его и понесло.
– Ну, тут я не буду с тобой спорить: прорицатели, знаешь ли, склонны к злоупотреблениям. Это, однако, не мешает им по-настоящему предвидеть грядущее сплетение нитей в ткань Судьбы. Что же он видел?..
– Тебя, наверное, увлекли его бредни про сердце трона и корону. Почему-то ты к ним неравнодушен, – я чувствовал себя настоящим душеведом. – Только вряд ли они имеют хоть какое-то отношение к твоей истории, рассказанной на праздник Двух лун...
– «Одна станет двумя, кровью питая бездну...» – мы процитировали эту строку одновременно и ошеломленно
– Стоп-стоп-стоп! – я выставил перед Учителем Доо недоеденные кусок сыра и банан, не бросать же их из рук. – Я не имею к этому никакого отношения. Это твои Пинхенги, твои Янгао – вот сам с пророчеством и разбирайся.
– Да легко! – согласно кивнул наставник и засмеялся. – А я тебе говорил, – его палец-сосиска уткнулся в мой левый глаз, – что сказано оно было для нас.
Ну что за манеры! Вообще-то я успел соскучиться по его подначкам и шуточкам – такой Учитель Доо нравился мне намного больше приторного южного святоши, принимающего знаки почтения от друзей и домочадцев Шандиса Васа Куккья. Будто вернулись старые добрые времена «Дома в камышах». Мы немного потолкали друг друга локтями и затихли, рассматривая ночное небо, дожевывая бананы и блаженно улыбаясь.
Через пару дней лодка причалила к берегу рядом с маленькой деревней, содержащей самый большой слоновник, который я видел на юге. Староста заверил печатью наши подорожные и клятвенно обещал помочь возвращению лодки в столицу, как только соберется караван с припасами, поставляемыми деревней в качестве налога. В одиночку плавать по южным рекам небезопасно.
Мы наняли слона с погонщиком. Гасар и Сасан, или «шерочка с машерочкой» – так нарек их учитель, довольно оглаживающий серый кожистый бок ушастого великана. На его спину водрузили что-то вроде крытого паланкина без ручек, и мы расположились внутри с достаточным комфортом. А что? В тесноте, да не в обиде. Сасан нарисовал белой глиной на лбу слона знак, притягивающий удачу, поплевал на ладони и, зажав под мышкой анк, вскарабкался на спину Гасара: начался последний этап пути до той точки на карте, которую наставник определил как конечную в нашем южном маршруте.
Мы углубились в джунгли. Я был готов к тому, что приятной прогулки ожидать не стоит, но реальность превзошла все ожидания. Ни секунды мы не провели в блаженной тишине: все время что-то шуршало, жужжало, шевелилось. Рождалось, дралось, умирало. Перекрикивались попугаи и обезьяны, рычали крупные хищники, выли волки, хохотали гиены. Нас бросало из стороны в сторону в тесном пространстве той коробчонки, куда мы втиснулись вначале пути, но ее стены давали хотя бы иллюзию защиты от опасностей, что грозили снаружи. Гвоздичное масло и какие-то вонючие ароматические палочки избавляли от укусов москитов, тучами вьющихся над нашим слоном – его толстую кожу они прокусить не могли. Ветки с силой хлестали по серым бокам, разгоняя и истребляя насекомых, но на смену павшим на запах летели все новые и новые кровопийцы. Сасану приходилось куда труднее, чем нам, но он не унывал.
– Мы с Гасаром не первый раз в джунглях, ага! – смеялся он на привалах у разожженного костра, поблескивая зубами и белками темных глаз, сияющих на загорелом дочерна лице. – Нам все нипочем! Правда, друг? Ага?
Слон мотал головой, норовил взъерошить хоботом и без того лохматые волосы своего погонщика, подвязанные красной тряпкой, фыркал и переступал ногами. «Шерочка с машерочкой» характерами были как две капли воды похожи друг на друга и вызывали симпатию. Сасан оказался каким-то другим южанином, чем те,
Сию почти влюбился в Гасара. Хранитель не сводил с него глаз, пристраиваясь на ночевки рядом с великаном. Во время одного из привалов он перешел в энергетическое состояние и попробовал примерить на себя облик слона, значительно его улучшив. Микроскопический, на фоне огромного Гасара, синенький элефантус сделал пару шагов, затем запутался в излишне длинном хоботе и рухнул, задрав все четыре ноги в красных не перчатках, а тапочках. Я засмеялся. Сасан удивился и долго озирался, пытаясь найти причину веселья, но Сию в энергетической форме был для него невидим. Погонщик было обиделся, приняв смех на свой счет, а потом махнул рукой и присоединился к моему хохоту, причины которого остались ему неизвестны. После этого хранитель оставил попытки сменить облик и стал выказывать Гасару глубочайшее уважение тем, что во время пути восседал на его голове аккурат промеж ушей.
Внутренний голос еще с полудня твердил, что скоро мы прибудем на место. Ближе к вечеру ему стали вторить джунгли, погрузившись в мертвую тишину. Слон встал. Как ни кричал на него Сасан, как ни колол за ушами анком, тот упрямо отказывался сделать хоть шаг.
– Довольно, Сасан. Дальше мы пойдем пешком, – постановил Учитель Доо. – Вот тебе припасы к ужину, располагайся здесь и жди. До утра мы должны вернуться.
Погонщик побледнел и прошептал молитву каким-то своим богам, с суеверным ужасом поглядывая на нас. Но безропотно стащил со спины Гасара поклажу, примотал его заднюю ногу к крепкому стволу сала, увешанного лианами, и натаскал побольше срезанных с кустарников веток, чтобы друг смог подкрепиться после долгого перехода.
Буквально через пару шагов от места стоянки заросли преградили нам путь неприступной стеной. Верхний ярус джунглей давно уже закрывал небеса, через нижний приходилось пробиваться с помощью широких ножей, предусмотрительно купленных в Хариндаре. Не думал раньше, что деревья способны создать такую преграду. Мы рубили, рубили, рубили, расчищая тропу... и в какой-то момент растительность расступилась, выпустив на проплешину в форме правильного овала. За спиной еле слышно дышали затаившиеся джунгли. Красная земля, обычно усыпанная листвой и ветвями, здесь была голой и растрескавшейся от зноя. Поляну усеивали валуны, гладкие, будто обточенные водой. Они напомнили мне привезенную с моря гальку, которой были посыпаны те дорожки сада в родном поместье, что вели к уединенным беседкам в стиле сельских хижин. Только гигантскую. Над проплешиной бушевало пламя стихий изнанки. Синие, алые, желтые всполохи, фиолетовые молнии, серые и бурые облака – энергии бесновались в кольце камней, молчаливыми стражами ограждающими их ярость от покоя зеленого моря джунглей.
Я стоял на границе тьмы и света. Здравствуй, сон. Вот, значит, куда ты меня звал.
Мне было не по себе. Слишком много разнонаправленных энергий. Нет возможности настроиться и послушать пространство. Это вызывало неприятное чувство, будто я ослеп и оглох. Небо давило на плечи, удваивая вес котомок с вещами и вязанок дров. Спекшаяся земля и мелкие камушки похрустывали под ногами. Валуны то обступали нас, то отдалялись от маршрута, который уверенно прокладывал наставник, насвистывая легкомысленный мотивчик.