Обретение
Шрифт:
Все они давно привыкли к неразговорчивости Романа, поэтому страшно удивились, когда он заговорил:
— Китти, может, сыграешь нам на цимбалах?
— Цимбалы?! Неужели ты умеешь на них играть? — воскликнула Эстер. — Я видела их: вон висят в углу. Почему же ты никогда не снимала их с колышка?
— Да уж столько лет прошло… Я, наверное, совсем разучилась…
— Не принимаем никаких отговорок! — вмешался Плиз. — Сними-ка инструмент, Толливер!
— Вы обязательно должны нам сыграть, госпожа Китти! — обрадованный Толливер вскочил с места.
—
И Китти согласилась. Настроив цимбалы, она ударила по струнам, и ее мягкий звучный голос наполнил маленькую хижину. Она почувствовала, как кровь ударила ей в лицо — то ли от волнения, то ли от смущения.
Майкл глядел на нее широко раскрытыми серыми глазами Каллена — он и понятия не имел, что его мама способна на такое чудо. Потом и сам что-то замурлыкал, вступая через правильные интервалы, покачивая в такт головой, и вот уже дуэтом с матерью зазвенел его мальчишеский фальцет. Когда они закончили, Плиз, весь подавшись вперед на стуле, блаженно закрыл глаза.
— Ну-ка давайте еще что-нибудь… — сказал он. — Вы должны спеть нам еще. Китти, спой!
Китти отказывалась, но все так настаивали, что она спела старинную народную балладу о любви и тоске по дому. Закончив, решительно отложила инструмент в сторону.
— Все. Довольно. Я уже стара для таких песен.
— Тьфу… Что за чушь! — вознегодовала Эстер.
Но Китти молчала. Переведя взгляд на Романа, она поймала в его глазах странное выражение: словно на него снизошло какое-то откровение.
— Ну, молодой человек, — она повернулась к растроганному ее игрой Майклу и погладила его по черным вихрам. — Думаю, тебе с Мишкой пора баиньки.
— Спой еще, мама… — умолял ее малыш. — Еще разик…
Китти улыбнулась, но решительно замотала головой.
— Если ты сейчас уляжешься, — вмешался Плиз, — я сыграю тебе колыбельную, чтобы ты сладко спал. А то мы скоро уйдем: солнце теперь встает рано. — Он заговорщицки подмигнул Майклу, и тот с серьезным видом кивнул в ответ.
Мальчик вытащил свою кроватку на колесиках из-под большой семейной кровати, и Китти с Эстер поцеловали его на ночь. Мишка устроился на ночлег рядом с ним. Прислушиваясь к звукам губной гармоники Плиза, Майкл очень скоро заснул.
— Да не обойдет его Бог своей любовью… — прошептала Эстер.
Толливер, попрощавшись со всеми, ушел, за ним поднялись и Эстер с Плизом.
— Какая отличная шкура у этого молодого оленя… — заметил Плиз, обращаясь к Роману.
— Возьмите ее! — не задумываясь предложил Роман. — Вам она куда нужнее, чем мне.
Маленький кривоногий человечек довольно кивнул:
— Премного благодарен. Я сделаю вам прекрасную кожаную шляпу.
— Вот и отлично! — сказал Роман.
Когда они ушли, Роман посмотрел на Китти, которая убирала чашки со стола.
— Не хочешь ли еще вина? — спросила она.
Роман покачал головой.
— Я так рада, что к нам сегодня пришел Толливер! Он такой славный мальчик!
— Это сразу видно, —
— Поговори с ним, Роман, пожалуйста! Он такой способный… Жаль, что не может продолжать образование… Я уже научила его всему, что знаю сама…
Она повернулась к нему спиной и дотянулась до последней полки. Услышав мягкие шаги его мокасин, она замерла и вдруг почувствовала, как он взял ее за руку и развернул лицом к себе. Ей показалось, что она уже давно знала, что так и будет, что это должно произойти… Ей показалось, что такое между ними уже когда-то было… а может, и не было?
Китти глядела ему прямо в глаза, в которых сквозило искреннее удивление. Она послушно стояла, не двигаясь, позволяя ему вытащить шпильки из ее волос, свободным потоком упавших на лицо и плечи.
— Ты слишком… слишком красива, — с трудом проговорил он. — И не стоит завязывать их в узелок на затылке.
У него было темное лицо индейца, а глаза отличались невероятной голубизной. Она долго смотрела на него как околдованная. Вдруг он резко повернулся и вышел из хижины. Оставшись одна, Китти задрожала, словно чего-то сильно испугалась.
Она подбежала к двери — запереть ее на засов, потом принялась за домашние дела, будто ничего особенного не произошло: поворошила угли кочергой, чтобы они не потухли, проверила, как спит Майкл, сама приготовилась ко сну… Но сон не шел к ней.
Она встала рано — вместе с первыми розоватыми проблесками зари. Боже, сколько же нужно успеть до начала уроков!
Китти расчесывала волосы черепаховым гребнем, заглаживая их назад, как делала по утрам последние два года, но пальцы ее увязли в длинных прядях, и она подошла к зеркалу — разобраться в них.
Собрав волосы в нетугую косу, она сразу заметила, что ее щеки зарделись, когда она увидела, как красиво черные пряди обрамляют ее лицо. Ничего не случится, если она немного распустит волосы: кто-то даже говорил ей, что от очень тугой прически можно облысеть…
В Бунсборо прискакал весь в мыле курьер. Когда его заметили часовые, курьер замахал изорванной шляпой и хрипло закричал. Он примчался из фактории Хой сообщить о нападении индейцев на этот маленький форт. Шоуни увели с собой в плен двух поселенцев: мальчишки не успели вовремя скрыться за воротами. Сообщение об этом сразу же распространилось по всей округе.
— Они кружили перед нами, эти краснож… дикари… на расстоянии, недоступном для выстрела… схватили несчастных Лэма и Сквайра Лофтусов… — Он осекся, чтобы схватить глоток воздуха. — Набросили на них кожаный аркан. Лэм сразу упал… но потом поднялся…
— Где они сейчас? — спросил Джон Холдер.
— Отправились на север, когда я в последний раз видел их. Я долго сидел в камышах, в любом попутном укрытии и сразу поскакал сюда… Все же лучше, чем возвращаться к детям без скальпа.
— Сколько их? — продолжал допрашивать его Джон.