Обретенная
Шрифт:
— Уже! — Ната растопырила пальцы, взъерошив волосы, но руки не отвела. — Не помогает… и пси тоже! Как начала думать о… ай! О нас… оу!
— Память! — Сам не знаю, как понял я. — Не думай о прошлом! Мы здесь и сейчас!
— Ха… — Выдохнула любимая… и неуверенно отвела руки от головы. — Помогло…
Она выпрямилась, осторожно покачав красноволосой макушкой из стороны в сторону, и, наконец, опять посмотрела на меня. — Что?.. Что-то не так?
— Как сказать. — Теперь, когда туман чувств не влиял на мой разум… по крайней мере — так сильно, как в начале, я наконец заметил то, что должен
— Ты выглядишь так же, как в день нашего знакомства, только волосы у тебя тогда были длиннее и тёмными. — Я испытал почти физически ощутимое разочарование, когда Ната вернула отброшенный шлем на место. Мне тоже пришлось нацепить капюшон и маску: уровень обезвоживания организма, определяемый обязательно носимым всеми в городе специальным кожным датчиком-наклейкой, ещё не достиг первой опасной отметки, но полз к ней угрожающе бодро.
— И сколько мне было лет? — Жена провела рукой над одним трупом, а потом над другим.
— Девятнадцать. — Я едва успел ухватить себя за язык и не ляпнуть «не помнишь?» Только новых мигреней не хватало.
— Мне двадцать пять, из которых я три года провела в коме, так что… не удивительно? — Последнюю часть фразы она произнесла с явным сомнением и повернулась ко мне. — Мы что, действительно были вместе шестнадцать лет? Я знаю, это правда… но в голове не укладывается вообще никак.
— Ещё полгода встречались до этого. — Я улыбнулся, ощущая уютное тепло этих воспоминаний — они спасали меня тогда, когда я считал, что потерял супругу, а сейчас просто тихонько грели.
— Охренеть! — Лексикон благоверной тоже будил во мне ностальгию по временам далёкой, такой как будто немного нереальной на фоне происходящего здесь и сейчас юности, заставляя играть новыми красками извлечённые из глубин памяти моменты. — Осталось узнать, что у нас ещё и дети есть… ой. Угадала, да?
Девушка в элитной десантно-штурмовой броне села прямо там, где стояла — хорошо, не на одно из мёртвых тел. У меня у самого заныло в груди: всякое можно забыть, но такое… чёрт, невольно мысли начинают вращаться вокруг того, что всё-таки произошло в лаборатории под Центром Дальней Связи на Каллиге. Убить мало тех, кто с моей женой такое сотворил! Но всё же, даже понимая, что эмоции выдают меня с головой, постарался ответить спокойно и ласково:
— Двое. Старший — мальчик. Ему четырнадцать, Егор, или Гор если на имперский лад — мы с тобой специально так имена подобрали. Младшая — девочка, Василиса: помню, как ты буквально влюбилась в это имя… Лисса здесь. Давай я перекину тебе свежие снимки?
— Красивые какие!.. — В голосе Наты зазвучала неподдельная гордость матери. — Кажется, я что-то начинаю вспоминать… погоди, это же Империя?
— Корн. Как я понял, их в столицу на экскурсию возили. — Пояснил я.
— Почему я о них ничего не знаю? — Не смотря на так поставленный вопрос, я понял, что именно спросила у меня супруга.
— Потому что они не рем Вил. — Объяснил я. — Пришлось согласиться на принятие в род рим
— Почему?! — Ната скорее возмутилась, чем удивилась.
— Потому что у детей началась «тьма», а на Корне их вылечили. — Я по-прежнему понимал Нату с полуслова, как и раньше.
— Но почему к Фогам?! — Буквально простонала девушка. — Они даже не «рем»! Торгаши! «Принятие» — это на всю жизнь, если только Император не наградит новым Именем!
— Извини, но выбора не было. — Твёрдо сказал я. — Тем более, я совсем не уверен, что рем Вил адекватно воспримут известие о твоих — и моих — детях.
— Я — единственная рем Вил. — С болью в голосе просветила меня Ната. — Если бы я только знала… почему ты раньше не нашел меня?!
— Был уверен, что ты мертва. Убита! — Глухо произнёс я и отвернулся. — Извини.
— Убита? Я? — Похоже Ната решила, что ослышалась. — Но… как так? Я же… тут?
— У меня есть запись. — Я раскрыл защищённый файловый архив, извлёк файл, который пересматривал несчётное число раз — и переслал супруге. — Посмотри — и всё поймёшь сама.
02
— Дядя… — Ната сжала кулаки.
— Или вообще неизвестно кто, прикрывающийся его именем… — Добавил я.
— Нет, ты не понял. — Прервала меня супруга. — Я только сейчас поняла: первое, что я помню отчётливо после… после старых воспоминаний: пришла в себя на борту малого кросс-шаттла. Думала, что заснула сидя… там был он, Иоган рем Пау. Он сказал про кому, про эксперимент, который закончился неудачно, и я как будто это вспомнила. Агхх!
Девушка опять потянулась к шлему, но опустила руки на полдороги.
— Я вообще теперь не знаю, что у меня в голове правда, а что нет! Отец пропал… но я помню, что это он отправлял меня… но прошло не пять лет, а восемнадцать! Получается, что всё, что я помню, ложно? Всё — ложь? Зачем он это со мной сделал?!
— Не всё. — Я присел рядом с ней на щебёнку, устилающую дно каньона, и обнял за плечи. — Есть наши шестнадцать лет на Земле — они точно правда.
— Я-то их не помню! — Ната прижалась к моему плечу знакомым движением, вызвав у меня волну немного неуместной в такой момент нежности. — Как я могла забыть собственную свадьбу, рождение собственных детей? Я пытаюсь вспомнить, а вместо памяти — пустота и боль… Я даже тебя ждала, не понимая, что жду… не могла вспомнить ни имени, ни внешности… Я смотрю на лица моих детей, вижу твои черты и мои — но всё равно не узнаю! Я как новорожденная, даже хуже: я всё растеряла. Я смотрю на запись своей смерти и вижу, что та Ната — та я! — была другой! Она даже двигалась не как я! Что мне делать?!
— Что делать? — Повторил я вопрос возлюбленной… и вдруг понял, что знаю ответ. — Есть один… вариант.
— Какой?
— Он… подожди минуту, сейчас объясню.
Я вдруг вспомнил кое-что важное, совершенно вылетевшее у меня из головы из-за всего этого. И очень зря.
[Мерх]>[Тайна]: Отбой готовности протокола контроля секретности 19-А.
Юнит 11045687РХС-3 «Тайна»: командная директива принята: протокол 19-А деактивирован.