Обрученная с вороном 1
Шрифт:
Голоса приближались. Равена уже могла видеть движущиеся в темноте за стеной из кустов и деревьев слабые островки света.
— Равена, — позвал Рил, и она обернулась; он смотрел на нее, протягивая руку ладонью вверх, в его улыбке были уверенность и обещание, которое он тотчас и озвучил:
— Ты можешь доверять мне. Я не предам тебя.
Равена несколько секунд колебалась, глядя ему в глаза, словно пыталась увидеть в них ответ, может ли она и впрямь верить ему. Потом с силой зажмурилась и кивнула.
— Хорошо, — быстро сказала она, боясь,
Рил широко улыбнулся, довольный ее ответом. Равена не успела опомниться, как он вдруг подхватил ее на руки и молниеносным прыжком взмыл вверх. Она тихо вскрикнула, когда Рил с нею на руках очутился на широкой ветке ближайшего дерева. Еще прыжок — и они опять на земле. Стремительное движение вперед, снова прыжок, еще одна ветка дерева — Рил передвигался с такой скоростью, что Равена не могла даже понять, в какую сторону они направляются.
Мимо проносились деревья, а перед глазами Равены стояло лицо Натаниэля, родное и любимое вопреки всему. Ей чудилось, что он смотрит на нее с укором.
«Я не нужна тебе, — мысленно ответила ему Равена. — Ты ранил меня. Очень сильно. И это после того, как я столько лет ждала тебя. Не могу видеть тебя. Не хочу оставаться с тобой. Хочу убежать от тебя прочь».
Лицо Натаниэля исчезло из ее сознания, когда телесная боль, напомнив о себе, вскоре стала невыносимой. Она растекалась от запястий по всему телу. Охватывала огнем руки и плечи. От нее было тяжело дышать.
Равена простонала, и тотчас услышала тихий голос Рила:
— Потерпи. Когда мы будем в безопасности, я помогу тебе.
Равена закрыла глаза — от пролетающих мимо ветвей и стволов кружилась голова и становилось хуже. Нечеловеческая быстрота и ловкость, с которой двигался Рил, пугали ее. В одурманенном болью рассудке отстраненно звучали собственные мысли:
«В моих жилах течет кровь Сапфиров. Я одна из Пяти Кланов, но разве я похожа на них? По сравнению с Натаниэлем или Рилом, я просто человек. Слабый человек. О чем говорил Рил? Почему он сказал, что с магией Клана Сапфиров не может сравниться ни один другой клан? Это ложь. Я даже не могу помочь самой себе».
Но вскоре в голове Равены не осталось никаких мыслей. Даже сквозь опущенные веки она видела мельтешение ветвей — это заставляло ее страдать, и она прятала лицо на груди Рила. Запястья горели огнем, и каждое движение выплескивалось наружу из ее горла стонами. Все тело сделалось слабым, будто больше не принадлежало ей. Сознание ускользало от Равены, и, чувствуя только облегчение, она позволила ему раствориться в блаженной черноте.
Похоже, в какой-то момент Равена потеряла сознание от боли, потому что, очнувшись, обнаружила, что сидит, прислонившись спиной к стволу дерева и откинув на него голову.
Равена огляделась. Она была одна. Вокруг — только лес в рассветных сумерках. Учитывая, что, когда она направлялась к купальням, еще не наступила полночь, без сознания она находилась много часов.
Равена
К слову, где он? Бросил ее? Он бы этого не сделал, верно? Иначе, какой был смысл в том, чтобы брать ее с собой? Разве что… унести поглубже в лес, чтобы она, ослабленная кровоточащими ранами, умерла здесь. Но тогда ему не стоило останавливать Сальмана — одного удара вороньим клювом в голову хватило бы, чтобы ее убить.
Но все же, где Рил?
Равена попыталась подняться, опершись руками о землю, и тут же едва не закричала. О небо, как же больно!
Она с сожалением посмотрела на свои запястья. Как жаль, что она не умеет исцелять сама себя. Или умеет? О Клане Сапфиров Равена слышала только от Амира и от своего отца, но никак не могла припомнить, говорили они что либо на этот счет или нет.
Сделав глубокий вдох, Равена положила ладонь правой руки на левое запястье — оно болело сильнее и, похоже, рана здесь была глубже. Закрыла глаза, сосредоточилась на боли и пожелала исцелить себя. Но как бы ни старалась, ничего не почувствовала.
Разочарованно выдохнув, она открыла глаза и тотчас услышала, как рядом хрустнул сучок. Повернула голову и застыла.
Белый зверь появился будто из ниоткуда, выпрыгнув перед Равеной. Она лишь однажды видела в лесу рыжую лисицу, но и без того понимала, что обычные лисы не могут быть такими крупными. Этот зверь был крупнее ее самой. Это вызывало в ней непроизвольный страх, и, наверное, поэтому Равена невольно задержала дыхание.
Пока зверь направлялся к ней, она подсчитала — у него было семь хвостов. Они плясали позади него, словно огромные языки пламени.
«Белый костер», — подумала Равена, а вслух сказала:
— Я не могу исцелить себя.
В движении огромный лис обернулся человеком: сначала предстал перед ней в своем истинном облике, но два шага — и пламя из лисьих хвостов исчезло, белые волосы почернели, точно такой же цвет обрели его глаза, лишь секунду назад горящие золотисто-желтым светом.
— Ты можешь, — сказал он, приближаясь к ней. — Но не хочешь.
Равена нахмурилась.
— Вздор. Если бы я могла избавить себя от боли — я бы сделала это. Она невыносима.
Рил опустился перед ней на колени и снял повязки. Раны были глубокими, темно-красные следы от крови охватывали запястья рваными обручами.
— У всех кланов есть одна особенность, — сказал Рил, доставая что-то из кармана. — Когда мы меняем свой облик с человеческого на первоначальный, исконный облик духов-предков, наши раны исцеляются. Что правда, это не действует, когда мы лишаемся части тела. Если в человеческом облике ворону сломать крыло, то став птицей, он уже не сможет летать. Если в человеческом облике лису оторвать ногу, то он станет зверем с тремя лапами.