Обручник. Книга первая. Изверец
Шрифт:
– Ну чего у вас тут случилось-приключилось? – вопросил Леван и, совсем по-хозяйски, словно в этом дворе был сто раз, стал спускаться в подвал.
И как только он там оказался, Кэтэ тут же накинула дверь на цепок, а вместо обыкновенной на тот час тут всегда лежащей палочки вставила ярмовую занозку, неведомо когда принесенную Бесо с какой-то своей пьянки. Кажется, именно ею перебили ему как-то ключицу.
Видимо, Святой Дух не сразу понял, что его обдурили. Он какое-то время ходил по подвалу, разговаривая сам с
– Ты тут посвети мне.
И только тогда Кэтэ поняла, что сотворила как раз то, чего меньше всего желала.
Но она боялась отрезвления Левана. То есть вхождения в себя, что ли. Когда он вдруг поймет или осознает, что тут совершенно не нужен, и – за ее такую, пусть и невинную, но проделку, – неведомо что сотворит по пьяни и дури. И тогда Кэтэ сказала сыну:
– Ты тут постой, а я – сейчас.
Она выскочила за улицу и зарысила в сторону дома Мошиашвили.
Хана все поняла раньше, чем – на сбивчивости – Кэтэ пробовала ей объяснить.
– Хорошо! – воскликнула она. – Ты – умница.
– Но что дальше делать? – взмоленно возвела Кэтэ глаза к небу.
– Ну это уже не твоя печаль. Главное, зверь заманен и надежно закрыт.
А Святой Дух действительно по-звериному бушевал. Он и ломился в дверь, и пытался, высадив стекла, вылезти через окно.
Но на нем жирно паутинилась решетка, которую тоже не удавалось сорвать.
– Выпусти меня отсюда! – орал он на Сосо. – Ведь раздавлю, как гниду.
– А я тебя сейчас, – загремел перед его носом спичками Сосо, – подожгу. Чтобы ты изжарился, как рождественский гусь.
– Не делай этого! – завопил Леван. И вдруг спросил: – А жить где будете?
– В Пещерный город уйдем. Там места всем хватит.
Святой Дух ухмыльнулся давешней ощерью:
– А там тебя Наибы – цап-царап. И пастькой клацнуть не успеешь.
Сосо рассмешило слово «пастька», так, видимо, громила именовал рот в менее огромном, как у него, исполнении.
– Ну а тебе, – продолжал разглогольствовать свои запугивающие заповеди Сосо, – все равно гореть или в аду, или тут, на земле. Но там твоя смерть, то есть адовая жизнь будет вечной. А тут – раз, и – глаза полопались. Представляешь себя с полопанными глазами?
Леван зажмурился.
– Но ты же не сделаешь этого?
– Ну и почему, скажи?
– Хотя бы потому, что в духовном училище учишься и, наверно, в Бога веруешь.
– Но за тебя Всевышний не накажет. Даже награду какую-нибудь – выдаст. Потому как ты не только погряз, но и утонул в грехах. – И он уточнил: – С головкой и даже глубже. Поэтому молись Богу перед смертью.
– А ты научи хоть одной молитве, – вдруг заканючил Святой Дух. – А то, в общем-то, смысл многих из них я знаю. А вот доподлинность мне никак не дается. – И он тоже уточнил: – С раннего детства.
Леван на минуту умолк, потом продолжил:
– А с отцом мы твоим
– Отцу тоже кипеть в геенне огненной, – произнес Сосо. И Леван притворно ахнул:
– И отца тоже сожгёшь?
– А чего же? – простовато ответил Сосо. – Раз я наместник Бога на земле. То мне, как говорится, и карты в руки, и деньги в зубы.
А в ту пору подруги шли к солдатским казармам.
– Ваше благородие! – обратилась Хана к какому-то солдату. – Мне нужен офицер.
– Какой? – вопросил тот и тут же, спохватившись, поинтересовался: – А как его будет фамилия?
И тут же подле них остановился офицер.
– Разрешите представиться? – чуть подпоклонился он дамам. И довольно солдафонски гаркнул: – Штабс-капитан Поморников, Игорь Олегович.
– Именно вы мне, то бишь нам нужны, – начала Хана. – Вот к госпоже Джугашвили, – она указала на Кэтэ, – проник в подвал вор. И поскольку она женщина мужественная, то не побоялась закрыть бандита там, чтобы впоследствии вызвать подмогу.
– А вы в полицию обращались? – обернулся штабс-капитан к Кэтэ.
– Да разве там с ним справятся? – вопросом ответила на его фразу Хана. – Вы если бы видели эту обезьяну!
У Поморникова дрогнул на лице какой-то продольный нерв.
– Часовой! – обратился он к вытянувшемуся солдату. – Вызови мне из караула двоих.
– Господин офицер! – на этот раз разлила свои запинки по фразе Кэтэ. – Он же больше Ильи Муромца!
– Тогда пятерых, – внес поправку Поморников.
Когда они пришли на подворье Кэтэ, то увидели почти умиляющую картину: Сосо кормил пленника сырым мясом, насаживая его на острие кинжала.
Святой Дух вышел из подвала с завернутыми назад руками, даже не пытаясь не только сопротивляться, но и постоять за себя. И мрачно, но со вниманием выслушал назидание Поморникова:
– Если ты тут когда-нибудь по собственной инициативе или по чьему-то наущению появишься, то…
– Я никогда сюда не приду! – воскликнул Леван. И добавил: – Я – понятливый!
Так по Гори заклубился еще один слух. Теперь уже многие утверждали, что Сосо не кто иной, как сын русского офицера, который, приревновав, чуть не убил самого Святого Духа, какого весь город боялся, словно сатану.
3
А Бесо тем временем упивался, в том самом смысле, который принято считать буквальным, с соглядатаем Силованом Тордуа.
– Сказать даже страшно, что там было! – в который раз повторял соглядатай. – Крови-то в Святом Духе сам знаешь сколько. Так вот она и брызжела, и текла, и так изливалась. Двое или трое, подскользнувшись в кровавой луже, ноги-руки себе пополомали.
Через минуту он добавлял:
– А твой малец – молодец! – он первый – кинжалом – ему глаз выширнул.