Объяснение в любви
Шрифт:
В такие минуты надо молчать. Минута молчания в честь живущего.
Ушел Хусанов со сцены почетным гражданином города Белгорода.
МОБИЛИЗОВАН И ПРИЗВАН
Встретив Игоря Леонидовича Кириллова в Останкине, я безошибочно могу определить, ведет ли он сегодня программу «Время». Почти тридцать лет мы знаем друг друга (он так же, как и я, начинал с помощника режиссера), и есть какие-то невидимые для непосвященного нюансы, которые выдают его состояние, настроенное на волну «Времени». Чувствуешь, что он целеустремлен, «мобилизован и призван».
Удивляешься другому: как ему достает эмоциональных сил прятать в себе эту
Игорь Леонидович не просто дежурный диктор, читающий сообщения корреспондентов ТАСС или телевидения, равно как и не политический обозреватель, осмысливающий события от первого лица. Телевидение — искусство коллективное, программа «Время» — яркое выражение этого коллективного начала, и Кириллов — один из ее создателей. Динамизм программы, ее ритм, темп во многом зависят от дикторов. Амплитуда «Времени», создаваемая событиями дня, от высоких внутрисоюзных и международных до новостей спорта, предопределяет характер интонации.
По сути, «Время» являет собой политическую, общественную, экономическую и социальную драматургию дня. Найти меру причастности, свойственную каждому советскому человеку к жизни страны, и вместе с тем со всей объективностью изложить, проанализировать ход событий, думаю, в этом проявляется гражданское начало читающих сообщения программы «Время». У Кириллова оно всегда чувствуется, в этом прежде всего и заключается его индивидуальность.
Позволю себе сравнение совсем из другой области. Никогда не волновалась во время чемпионатов мира и Европы по фигурному катанию, когда выступала Ирина Роднина. Даже в мыслях не было, что может быть какой-то срыв, ошибка, просчет. Вот таким высоким профессионализмом в своем деле обладает и Игорь Кириллов. За него не волнуешься. А сам он волнуется всегда.
Хороший он партнер, доброжелательный, трепетный. В старые времена приходилось вместе вести «Огоньки».
Диалог ведущих, пожалуй, до сего времени ахиллесова пята развлекательных программ. По содержанию и форме, кажется, он не изменился с пятидесятых годов. Упрек здесь приходится адресовать сценаристам. Их диалоги чаще всего примитивны, в них нет живого дыхания, игры ума, шутки, они лобово преследуют одну формальную цель — объявить следующий номер концертной программы. Никакой непринужденности и легкости. Отговорил ведущий, потом его партнерша, дежурные улыбки, наигранная жизнерадостность, слова отскакивают как от стенки горох и не будят никаких эмоций у зрителей. А ведь диалог — это обмен не фразами, а мыслями.
Игорь Леонидович стремился овладеть искусством диалога, а значит, и искусством истинного общения с партнером (я говорю об этом в прошедшем времени, потому что ведение развлекательных программ все-таки удел молодых). Уже на репетиции благодаря Кириллову часто возникала радостная атмосфера, работать было одно удовольствие. «Разминая» текст, он шутил, пытался импровизировать, тяготел к экспромтам. В воздухе словно возникали разряды бодрости, энергии. Отнюдь не всегда шутки эти и экспромты были достойны эфира, но воспоминания о них во время передачи создавали тот эмоциональный фон, вместе с которым приходила раскованность и непосредственность.
Не секрет, что, когда снимается комедия, диалог часто «творится» непосредственно на съемочной площадке. Кириллов это понимал. Даром импровизации в подлинном смысле этого слова он не владеет, но он пробуждал в нас желание пробовать, искать.
Надежный он был партнер. Кажется, это было в 1967 году. За кадром мы
Не успел он ответить, как закончился синхрон. Ему надо продолжать чтение дикторского текста.
Мы знали, что впереди синхронов больше нет, а значит, нет и времени для поисков пропавшей страницы. Игорь Леонидович отчитал, наступила моя очередь. Руки у меня дрожали. Началась немая сцена. Одной рукой он гладил меня по плечу, успокаивая, а другой искал злополучную двадцать пятую. Не нашел. Снова читает Кириллов. Я буквально из-под носа вырываю у него оставшиеся страницы, роюсь в тексте, мешаю ему. Но вот пора мне вступать — это уже двадцать третья страница! Жестом показываю Кириллову — ищи быстрее. Он спокойно, без паники еще раз перелистывает страницы, откладывая каждую просмотренную в сторону. И вот я читаю двадцать четвертую! Кажется, и Игорь Леонидович с трудом сохраняет хладнокровие. Осталось всего три-четыре страницы, которые он еще не разобрал. Двадцать пятая лежала последней!
Улыбаясь, как только он может улыбаться, радостно и при этом сардонически, словно Мефистофель, Игорь, как царственное подношение, протянул ее мне. Чуть не бросилась ему на шею, но я читала… Без его поддержки я бы тогда с собой не совладала.
Трудная это должность — быть художественным руководителем отдела дикторов. Нас пятьдесят четыре человека, и у каждого свой характер, к каждому нужен индивидуальный подход. Все мы требуем внимания, доброго слова, поддержки и обязательно помощи. И все это надо сочетать с бескомпромиссностью, требовательностью. Но в первую очередь Кириллов должен думать о творческом росте молодых, о нашей смене. Найти себя стало труднее. Большинство рубрик ведут специалисты в той или иной области знаний, культуры. И если дикторы старшего поколения вели все передачи, это объяснялось тем, что телевидение делало первые шаги, и вакансий в передачах было куда больше, чем желающих их занять.
С ВОЛНЕНИЕМ И ГЛУБОКИМ УВАЖЕНИЕМ
В пятидесятые годы Нина Владимировна Кондратова появлялась в эфире каждый день. И каждый день это была премьера. Я уже говорила, что видеозаписи тогда не было, поэтому передачи не повторялись. Представьте, каким тактом и деликатностью должен обладать человек, сколь велик должен быть его эмоциональный и интеллектуальный потенциал, чтобы не стать назойливым, не только не раздражать зрителей своим ежедневным присутствием, а, напротив, дать людям почувствовать, что образуется вакуум, когда нет Нины Владимировны на экране, вакуум, который ничем не заполнить.
Репетировала она всегда очень требовательно, прежде всего к себе самой. Она умела выявить структурные особенности текста, его периоды, ритмы, внутреннюю энергию фразы, тонко чувствовала ее музыкальность. Искала тональность, общую интонацию, которая бы завершила усилия автора, режиссера, операторов и музыкального редактора.
Режиссеры не задумывались тогда, как помочь диктору раскрыть свою индивидуальность, дать перспективу, их заботило в первую очередь, как она способствует раскрытию общего замысла передачи. Конечно, и такая режиссерская работа с диктором шла в общую копилку его мастерства. Но это была мозаика, которую еще нужно было сложить. И Нина Кондратова во многом сама складывала из нее нашу профессию и свой образ на экране.