Объятия дьявола (Том 2)
Шрифт:
– Но вы когда-нибудь просили ребенка помочь вам в делах?
Граф без улыбки посмотрел на нее сквозь полуопущенные ресницы и покачал головой.
– Вот видите! И к тому же вы не ожидали, что наивная девушка предложит столь остроумное решение, не так ли?
Энтони невольно рассмеялся, и поскольку Касси против обыкновения не злилась и не раздражалась, решил не спорить.
– Конечно, нет, - согласился он.
– В таком случае, милорд, - торжествующе объявила она, - вы должны признать, что я уже давно стала взрослой! Недаром вы во всем со мной согласились!
– Связан по рукам
Заметив ее подозрительный взгляд, он поспешил объяснить, немного приукрасив истину:
– Видишь ли, я спас Жозефа от ужасной участи кастрата в руках Хар эль-Дина.
– Что такое "кастрат"?
– Кастрация, дорогая, - это лишение мужского достоинства, после чего мужчина либо умирает от потери крови, либо становится евнухом.
Касси уставилась на Энтони с открытым ртом и судорожно сглотнула, впервые усомнившись в том, хочет ли она услышать правду.
– Жозеф вообразил, что влюблен в одну из девушек гарема Хар эль-Дина. Не понимаю, каким образом он вообще смог ее увидеть. И хотя корсиканец был в большой милости у пирата, тот пришел в такое бешенство, обнаружив записку, переданную Жозефом девушке, что велел распнуть его на полу дворца, прибив гвоздями руки и ноги, собираясь собственноручно кастрировать. Но случилось так, что я гостил в то время у Хар эль-Дина и успел немного узнать Жозефа. И хотя преступление действительно было серьезным, мне не хотелось, чтобы его постигла столь жестокая участь, и я вступился за несчастного перед пиратом.
Граф помолчал, решая, стоит ли рассказывать до конца.
– Ну?– нетерпеливо допытывалась Касси. Покорно вздохнув, граф продолжал, стараясь говорить как можно бесстрастнее.
– Хар эль-Дин купил молодую пленницу, захваченную турками на Кавказе и проданную на аукционе за баснословные деньги. Пират воспылал к ней таким вожделением, что не дал ей времени забыть унижение и смириться с тем, что теперь он ее хозяин, и в результате девушка защищала свою честь, как тигрица. Он буквально помешался на ней, хотя каждую ночь приходилось брать ее силой. Когда я гостил у него, она провела в гареме около трех месяцев, и Хар эль-Дин признался, что пришел в отчаяние. Для таких людей покорить женщину является делом чести, и он был доведен до того, что уже подумывал перерезать ей горло. У меня хватило духу вступиться за Жозефа, и Хар эль-Дин предложил весьма оригинальное пари.
– Ив чем же оно заключалось?
– Я должен был провести ночь с девушкой под неусыпным наблюдением Хар эль-Дина. Если я смогу подарить ей наслаждение, Жозефа освободят, если потерплю неудачу, мне придется лично оскопить его.
В продолжение рассказа он пристально смотрел на девушку и, к собственному восторгу, заметил, что она раздраженно поджала губы.
– Насколько я понимаю, вы выиграли пари, милорд, - процедила она.
– Да, к несказанному счастью Жозефа.
– И я могу предположить, - продолжала Касси, потрясенная силой своего внезапного гнева, - что девушку звали... Забеттой.
Граф лукаво усмехнулся, и у Касси зачесались руки дать ему пощечину.
– Какая прекрасная память, сага!
– И она зовет вас своим английским жеребцом!
– Да, - скромно подтвердил граф.
–
Она нахмурилась, вспоминая встречу с пиратом.
– Хар эль-Дин не показался мне таким уж близким вашим другом.
– Наши отношения постепенно ухудшились.
– Почему?
– Пират пожалел, что предложил мне пари. Ему доставило бы огромное удовольствие отнять тебя у меня. И если бы не твоя сообразительность и не суеверное отвращение мусульман к сумасшедшим, он смог бы достойно отомстить.
Касси уже начинала верить в то, что она и вправду безумна, - необъяснимая, беспричинная ярость вскипела у нее в крови.
– Наверное, вы сильно злорадствовали после того, как принудили эту несчастную получить так называемое наслаждение!
– Знаешь, дорогая, - с обезоруживающей прямотой признался он, - порой я жалею, что не держал рот на замке и лез в чужие дела. Но главным условием пари было ни к чему не принуждать девушку.
– Бессовестный негодяй!
Она, наконец не выдержав, набросилась на него, колотя кулачками по груди.
– Так, значит, моей госпоже угодно играть! У нее в ушах издевательски звенел уверенный мужской смех. Не прошло и нескольких секунд, как пеньюар оказался на полу, а она уже лежала на спине, задыхаясь под тяжестью Энтони.
– Наш праздник длился слишком долго, - все еще смеясь, объявил он и тотчас закинул ноги девушки себе на плечи.
– Что вы...
Она не успела договорить - Энтони зарылся лицом в ее женственную мягкость, крепко сжимая ее бедра большими ладонями. Его язык скользнул внутрь, и девушка мгновенно обмякла, жалобно застонав. Губы Энтони сомкнулись на крошечном бугорке, слегка потянули, прижались, и Касси потеряла голову, безоглядно, безудержно отзываясь на его ласки. Энтони чуть отстранился, выпрямился, так что ее ноги по-прежнему покоились у него на плечах, и медленно вонзился в нее. Касси вскрикнула, и он быстро отпрянул, проклиная себя.
– О, пожалуйста, не уходи, - взмолилась она.
– Но я не хочу делать тебе больно, сага.
– Вовсе нет.., я сама скажу, если будет больно.
– Как пожелаете, миледи!
Он снова глубоко вошел в нее, не сводя глаз с лица девушки. И хотя ее глаза потемнели от боли, бедра по-прежнему напрягались, подаваясь вперед, навстречу его толчкам.
– Я люблю тебя, Кассандра, - тихо сказал Энтони. Глаза девушки широко распахнулись, и ему показалось, что ее губы шевельнулись. В следующее мгновение она уже извивалась под ним, доводя их обоих до исступления.
Энтони лег на спину, прижимая к себе ослабевшую Касси. Дыхание ее постепенно выровнялось - сон уже уносил девушку на своих крыльях. Мужчина с сожалением улыбнулся. Любовные игры действо вали на Касси не хуже опия. Она, как всегда, доверчиво свернулась клубочком, приникла к нему и немедленно заснула.
Глава 16
Касси, поплотнее завернувшись в плащ, вышла в сад, глубоко вдыхая прохладный чистый воздух, надеясь немного успокоить взбунтовавшийся после завтрака желудок. Остановившись у круглого мраморного фонтана, она опустила руку в холодную воду. Когда взволнованная поверхность вновь стала гладкой, она разглядела в воде не одно, а два отражения - свое и графа.