Объятия дьявола (Том 2)
Шрифт:
– Хоть ты не обвиняй меня в том, что я все задумал заранее, - вскипел граф, раздраженный осуждающим взглядом Скарджилла. Тот слегка усмехнулся:
– Бьюсь об заклад, именно так и считает мадонна, бедная невинная девочка. Она только сейчас вам сказала, милорд?
– Нет, старик, это я сообщил ей о счастливом событии. Она спит, потому что почувствовала себя плохо.
– Вот оно что.
– Что именно?
– Эта напыщенная сука Марина покоя мне не давала, все твердила о непристойном поведении хозяина:
– А я думал, друг мой, - нахмурился граф, - что тебе удалось обуздать эту женщину. Если она не изменит своего поведения, после того как мы с Кассандрой поженимся, я свяжу ее, суну в рот кляп и отправлю в монастырь.
Скарджилл философски пожал плечами:
– По крайней мере о Розине и других слугах можно не беспокоиться - все они любят мадонну.
– А теперь, Скарджилл, я пойду сообщу Жозефу. Будем надеяться, он сумеет удержать Касси от наиболее бесшабашных выходок. Кстати, если она попытается сорвать на тебе злость, считай, что ты предупрежден.
– Поздравляю, милорд!– воскликнул Жозеф, которого граф отыскал в конюшне. Отложив вилы, он погладил Цицерона, жеребца графа.– Полагаю, вы больше во мне не нуждаетесь.
– Наоборот. Ты необходим Касси, как никогда. Прошу тебя последить за ней и не допустить, чтобы она наделала глупостей.
Жозеф кивнул; спокойные серые глаза вновь прояснились. Он неожиданно рассмеялся и покачал головой.
– Знаете, она призналась, что вытянула из вас историю о моем спасении от рук Хар эль-Дина. Мадонна назвала меня глупцом, но долго уверяла, как рада, что я остался мужчиной.
– Надеюсь, ты не обиделся, Жозеф. Мне просто не оставалось ничего иного, кроме как все рассказать. Сам знаешь, Касси бывает весьма настойчивой.
– И ее не оскорбила та роль, которую вы играли, милорд?– удивленно присвистнул Жозеф - Ужасно оскорбила, к моей огромной радости. Из нее выйдет ревнивая, но преданная жена. И если когда-нибудь я вздумаю увлечься другой, боюсь, меня ждет столь же суровое наказание, какое задумал для тебя Хар эль-Дин.
В течение следующих дней граф старался оставить Касси в покое, чувствуя, что ей необходимо побыть одной. Она по большей части молчала, задумчиво хмурясь. Зато граф взял на себя труд лично составлять меню, и теперь Касси почти не тошнило.
Как-то вечером после ужина, молчаливого и напряженного, за которым Касси лишь рассеянно ковыряла вилкой в тарелке, она внезапно подняла глаза и выпрямилась.
– Ты ничего не съела, - упрекнул ее граф. Но девушка нетерпеливо взмахнула рукой:
– Я бы хотела поговорить с вами, милорд. Касси плотнее закуталась в шаль, и Энтони заметил, как тонкие пальцы нервно стиснули ножку бокала.
– Что ты хотела сказать, сага?
– Я беременна.
Она объявила это так, словно сама узнала только
– Ты совершенно права.
– Я много думала и решила, что не могу вернуться в Англию.., к Эдварду.., в моем теперешнем состоянии.
Энтони затаил дыхание, слыша, как колотится его сердце.
– Вероятно, вы не заранее все это задумали, однако результат тот же самый. Я не потерплю, чтобы мой ребенок не имел имени и родился вне брака.
Энтони кивнул, ожидая, что она скажет дальше, и широко раскрыл глаза, когда Касси спокойно заявила:
– Последние дни, а особенно ночи, вы избегаете меня, милорд. Видимо, потому, что находите.., отталкивающей?
– Отталкивающей?! Господи милостивый, женщина, я просто считал, что для тебя это будет лучше. Дал тебе время разобраться в собственных чувствах. Но теперь, милая, я покажу, как отношусь к тебе!
Энтони вскочил, прижал ее к груди и, не слушая слабых протестов, понес наверх.
– Скажи, любимая, - прошептал он, медленно входя в нее, - я похож на человека, который считает тебя неприятной?
Он проник в нее еще глубже, и Касси тихо застонала, лихорадочно перекатывая голову по подушке.
– Действительно похож?– настаивал он.
– Нет!– выдохнула она.
Энтони задвигался, сжигая ее жаром страсти, и Касси приникла к нему, уткнувшись лицом в его плечо. Несколько бесконечных мгновений она парила среди мириад разноцветных искр, содрогаясь в экстазе, чувствуя себя во власти Энтони, навеки связанной с ним телом и душой...
Ошеломленная девушка испуганно разрыдалась. Энтони, еще не пришедший в себя после безграничного, пронзительного наслаждения, изумленно уставился на нее. Касси беспомощно цеплялась за него, и соленые капли падали ему на грудь.
– Господи, любимая, что случилось?
– Ненавижу тебя, - всхлипывала она, стискивая руки у него за спиной.
– Понимаю.
Боясь придавить ее, граф повернулся на бок, увлекая Касси за собой. Предположив, что беременным женщинам присущи необъяснимые капризы, он пошутил:
– По крайней мере ты не отвернулась и не захрапела сразу после того, как насладилась моим телом!
Девушка немедленно отстранилась и наградила его негодующим взглядом:
– Да как вы смеете, гнусный лжец! Я не храплю!
– Нет, конечно, нет, - утешил Энтони, приглаживая ее влажные растрепавшиеся волосы, и мягко спросил:
– Ты окажешь мне честь стать моей женой?
На какую-то долю секунды он увидел боль в этих синих глазах и от всей души пожалел, что Эдвард Линдхерст вообще родился на свет. Но он был недалек от истины. Эдвард для Касси превратился теперь в смутный, неясный образ. Ее боль была рождена страхом, страхом за себя и за будущее, которого Касси не могла предвидеть. Отведя глаза, она прошептала;