Объятия перламутра
Шрифт:
– Пришла-таки, коза рыжая, - ворчал в моей голове голос Клео.
– Рожки-то не режутся?
– Ящерица не показывалась ведьмам, лазала где-то под моей одеждой.
Таллула привела меня обратно на помост и посадила прямо на него. Сама ведьма встала рядышком, словно часовой. Солнце уже поднялось над деревней, но не захотело показываться из-за облаков. Ведьмы вокруг шуршали, занимаясь каждая своим делом. Жрица, ее тень, Ирида, и еще две ведьмы варили фиолетовое зелье над костром. Четыре островерхие шляпы кружили вокруг котла, а их хозяйки периодически что-то нашептывали и подкладывали новые ингредиенты. Группа
Сомнений не было - островитянки уже не раз готовили темное зелье и погубили далеко не одну душу. Я влипла по-крупному. Ведьмы действовали слишком слаженно. Словно рой пчёл, они танцевали по поляне, наводя на меня ужас.
– Клео, - обратилась я про себя к ящерице на плече.
– Почему они все молчат?
– Многие из сестёр имеют право говорить только по ночам, - ответила рептилия.
– Когда ночное светило оберегает деревню.
– А как же они договариваются между собой?
– Жестами. Никто не жалуется, - сообщил тоненький голосок в моей голове.
– Молодое поколение выросло в таких правилах и давно приспособилось. Другой жизни они не знают.
– А кто имеет право говорить днем?
– Старейшины, жрица и все, кто вносит особый вклад в жизнь общины.
– Например, Ирида?
– догадалась я, наблюдая за хороводом вокруг зелья.
– Да, Ирида - сильный воин и охотница. Ей доверяют и её уважают на острове, - подтвердила мою мысль соратница.
– А еще те, кто привел на остров самородка.
– А кто из них привел тебя?
– Одна из старших ведьм, может быть, увидишь ее ночью, - рептилия впилась маленькими коготками в мою кожу.
– Знаешь, я совсем не расстроюсь, если во время побега мы убьем пару ведьм.
Прошел час, а за ним еще один. Солнце поднялось в зенит. Таллула так и стояла рядом со мной, не теряя бдительности. Удобного момента для побега не наступало.
Выжидать бесполезно. Нужно чудить и надеяться на госпожу Фортуну. Я зажмурилась и представила вместо тугих водорослей, обвивающих мои запястья, - мягкий мох - тоже зеленый, но легко порвется. Секунда, две, три. Ничего не произошло. Путы на руках так и остались водорослями. А может, их надо просто растворить? Снова зажмурилась, представляя, как освобождаются руки. Но своевольная сила не слушалась моих команд. Ей чужды были доводы разума. Я не сдавалась, пробовала снова и снова. Но все попытки колдовать оказались тщетны.
К вечеру зелье было сварено и убрано с огня. А на его место шестеро ведьм водрузили огромный котел с меня ростом.
– Лили, - прошептала ящерица.
– Я забыла спросить, каким типом магии ты обладаешь?
– Магией преображения, - мысленно ответила я, наблюдая, как островитянки носят ведра с водой и выливают их содержимое в котел.
– Может, пора ее применить?
– предложила моя маленькая подруга.
– Я бы и рада, но она меня не слушается.
– Как же ты вчера колдовала?
– удивилась рептилия.
– Боялась сильно или злилась. Вот магия и вырывалась.
–
– А знаешь, ведь этот котёл для тебя.
В костер стали добавлять крупные поленья и новый хворост. Ирида принесла кинжал в кожаных ножнах и протянула его Жрице. Седая ведьма достала оружие из ножен, и оно заблестело на солнце.
– Кстати, этот кинжал - для твоего сердца, - сгущала и без того мрачные краски ящерица.
– Ты на чьей стороне?
– У меня уже дергался глаз! Это все не может быть явью.
– Вызываю твой страх, - отозвалось чешуйчатое с моего плеча.
– В ночь шабаша, после торжественной речи, кинжал вонзается в грудь самородка. А чтобы не потерять ни капли ценной крови - все тело умирающей девушки отправляют в бурлящий котел.
Мне было страшно, очень страшно. Но магия не просыпалась.
От осознания полной беспомощности у меня затряслись губы. Ужас и накатывающая паника туманили голову. Ведьм на поляне было слишком много. И каждая кидала в мою сторону голодный взгляд. Словно я угощение на свадьбе! Шансов выбраться нет. Руки так и остались связанными. Живот бурчал, что его не кормят. Горло сохло от жажды. Неугомонные мурашки бегали по коже, не желая отдавать тело холоду. Но самое неприятное - это энергично трудящиеся сестры, приближающие мою смерть и давящие на нервы.
За это чувство я и зацепилась. Пальцы сжались в кулаки, а внутри зажегся огонь ненависти. Земля под ногами ведьм затряслась и превратилась в коричневую вязкую дымящуюся жидкость. Поленья под котлом обернулись пшеничным хлебом, а котел стал огромной фарфоровой чашкой с ручкой. Ракушки на одеяниях членов безумного сестринства превратились в аппетитные завитушки из бекона.
– Что ты натворила?
– пищала в моих ушах ящерица.
– Сама в шоке!
Над поляной воцарился хаос. Сестры орали и вязли по колено в горячем шоколаде, некоторые падали и роняли свою ношу. Самые сообразительные заставляли прилететь к ним метлы, но сталкивались друг с другом при подъеме и падали обратно. Жрица пыталась призвать девушек к порядку, но ничего не выходило.
– Не жди!
– шепнула ящерица.
– Это наш шанс!
Шоколад, бекон, хлеб - перечислила я в уме, значит, ключ к магии - чувства! И сейчас это чувство - голод! Превратив морские лианы на руках в вареную вермишель, я встала, резко отпрыгнула в сторону и напала на Таллулу сзади. Бывшая коза, растерянная происходящим, не смогла сориентироваться и выпустила магический трезубец из рук.
– Отлично!
– воскликнула ящерка.
– А ты умеешь им пользоваться?
– Я развернула трезубец черенком вперед и с размахом ударила врага по виску. Тело Таллулы обмякло и упало, словно мешок с мукой.
– Пойдет, - одобрила моя помощница.
– Надеюсь, она очнется.
– А я надеюсь, что - нет, - вставила ящерица.
– Бежим!
Спрыгнув с помоста, я набрала охапку мучных брёвен у кострища и стала отступать к кустам. Кидая перед собой хлеб и наступая на него, я смогла двигаться гораздо быстрее. Ведьмы были заняты происходившим на поляне и в суматохе потеряли меня из виду.
– Нужно скрыться в зарослях, а дальше найдем лодку, - напутствовала рептилия.
– Ловите самородка!
– донесся разъяренный голос опомнившийся жрицы.