Обычный день
Шрифт:
– Артур, ты когда-нибудь любил кого-нибудь, кроме меня?
– Миллионы девушек, – вежливо ответил он. – Кинозвезд, восточных принцесс, великолепных иностранных шпионок, и…
– Что бы ты сделал, если бы я безумно влюбилась в другого мужчину?
– Заставил бы его заплатить за твой подарок на день рождения, – без колебаний выдал Артур. – А что, ты получила хорошее предложение?
Эллен радостно засмеялась и заснула.
Мальчики приветствовали их так бурно, что Эллен, поблагодарив Марджори, хохотала и веселилась так, будто вернулись прежние времена.
– Мы чудесно отдохнули, –
– Я хочу узнать все в подробностях завтра за обедом, – объявила Марджори, бросив мимолетный взгляд на Чарльза и улыбаясь Эллен.
Эллен, держа за руки сыновей, обернулась у двери и ответила:
– Конечно, до завтра.
От охвативших ее гнева и беспомощности у нее едва не подкосились ноги. Ее провели, обманули; теперь они с Марджори регулярно обедали вместе в городе, потому что дорогая Эллен нуждалась в дружеском обществе и отдыхе. Обеды дома в одиночестве, впрочем, приводили Эллен в гораздо большее раздражение из-за преследовавшего ее чувства вины, чем даже мысли о тайных встречах Марджори и Джона. «Марджори требует слишком многого, – думала Эллен, – она летит вперед, уверенная, что я стану стелиться перед ней; она считает, что легко со мной справится».
– Марджори, – сказала она по телефону на следующее утро, – я решила, что в этом году ты сможешь провести выставку цветов. Я занимаюсь этим уже три года, и мне надоело.
– Но я ничего не умею организовывать, ты же знаешь, я не…
– Ты справишься, – оборвала ее Эллен. – Если только не помешают другие твои общественные начинания.
– Эллен, послушай…
– Обсудим все сегодня за обедом, – отрезала Эллен и повесила трубку.
Выставка цветов под руководством Марджори выйдет отвратительной, хотя, если честно, а что вообще у Марджори получается хорошо?
Убедить Марджори отменить урок танцев малышки Джоан, чтобы вместо этого отвезти сыновей Эллен на утренний спектакль, оказалось труднее. К тому времени Эллен, не любившая слышать и произносить неприятные слова и всячески избегавшая неприятных сцен, обнаружила, что у них с Марджори появился особый язык, в котором сравнительно безобидные слова заменяют весьма нежелательные. Например, «гардероб» звучало настолько угрожающе, что Марджори, возможно, слышала что-то вроде «разоблачение» или «скандал», а банальная фраза вроде «пообедаем в кафе» стала означать нечто схожее по смыслу с определениями «лгунья» или «лицемерка». В опасности оказалась Марджори, однако от последствий, как ни странно, страдала Эллен. Когда Марджори и Джон, ехавшие вместе на ужин в гольф-клуб, добрались до места на полчаса позже назначенного времени, на пороге их встретила только Эллен, очень взволнованная.
– Вы заблудились? – спросила она: – Не говорите мне, что вы оба забыли дорогу!
– Мы остановились заправиться, – весело пояснил Джон, направляясь к знакомым в столовой.
– Кстати, – сказала Эллен Марджори, – я хочу, чтобы завтра ты отвезла меня на аукцион, в Восточном Сандейле.
– Но завтра… – начала было Марджори, глядя вслед Джону.
– Ты занята? И ничего нельзя отменить?
– Можно, все можно отменить, – ответила Марджори и пошла за Джоном, вырвав руку из цепких пальцев Эллен.
Эллен подошла к длинному
– Ну вот, все в сборе.
Скользнув на свое место рядом с Чарльзом Актоном, она добавила:
– Честно говоря, не понимаю, как можно здесь заблудиться! – И улыбнулась Марджори.
Иногда, впрочем, Эллен не так уж и уставала от забот.
– Я иду в театр сегодня вечером, – сообщила она Марджори как-то утром по телефону. – Со своим мужем, конечно же, – добавила она. – Дай мне поносить твое жемчужное ожерелье, то, что подарил тебе Чарльз на прошлое Рождество, будь так добра. Занеси поскорее, пока я дома.
Или, встретившись с Марджори утром у мясного прилавка, Эллен говорила:
– Ах, Марджори, милая, у меня так болит голова! Полагаю, сегодня тебе придется испечь кексы для полдника в клубе.
А если Марджори отказывалась или начинала протестовать, Эллен, придав голосу нотки сердечного участия, мурлыкала:
– Бедняжка Марджори, у тебя и правда усталый вид. Мне так хочется поговорить с Чарльзом, ведь ты слишком много трудишься. Я скажу твоему мужу, что за тобой нужен глаз да глаз! – И с дружеской улыбкой добавляла: – Сбегай к цветочнику после обеда, хорошо? В школу нужно отнести цветы, ты же помнишь? У меня столько дел, столько дел… ты ведь не очень занята?
В конце концов, когда Марджори наконец пришло в голову отказаться от унизительного романа, Эллен встретила ее решение с некоторым удовольствием. «Жаль, – подумала она, глядя на Марджори поверх чашки чая, – бедняжка всегда выбирает самый беспомощный путь. Бедняжка Марджори, она всегда была красивее нас всех».
– В последнее время у тебя очень усталый вид, – заметила Эллен.
Марджори посмотрела ей в глаза и снова опустила голову. «Она меня боится, – подумала Эллен, удобно откидываясь назад, – а ведь мы дружим уже двадцать два года». Они сидели вдвоем в гостиной Марджори после обеда за чашечкой чая. «Должно быть, Джон Форрест часто приходил сюда тайно, скрываясь от соседей, проводил здесь время, в этой самой гостиной», – подумала Эллен и с отвращением выпрямилась, чтобы не касаться спинки стула.
– Ты ведешь себя чудовищно, – заявила она, впервые за все время открыто говоря о случившемся.
Марджори снова посмотрела ей в лицо и не отвела глаз.
– Ты мне просто завидуешь.
– Боже милостивый, – засмеялась Эллен, шокированная таким утверждением. – И не пытайся измазать меня в той же грязи.
– Джон так сказал: он говорит, ты ревнуешь.
Эллен почувствовала, как при упоминании его имени по спине пробежала дрожь отвращения.
– Я предпочитаю не касаться этой темы, – отрезала она.
– Тогда просто выслушай меня внимательно, – сказала Марджори. – Этого больше не будет. Все кончено. Навсегда.
– Марджори, дорогая моя Марджори! – Эллен вскочила и села рядом с подругой. – Я так рада, ты даже не представляешь, как я беспокоилась.
– Чарльзу я обо всем расскажу сама, – продолжила Марджори. – Можешь не волноваться.
У Эллен перехватило дыхание.
– Марджори! – чуть не плача, воскликнула она. – Неужели ты думала, что я скажу Чарльзу? Я? Я твоя подруга, и я…