Обыкновенный принц
Шрифт:
— Именем Его высочества! Любой, кто помешает мне, будет обвинён в государственной измене!.. И класть я хотел на то, кто вы! В Мешке для всех предателей найдётся место!
Жрецы растерялись, а Зандер, воспользовавшись этим, достиг заветной цели — дверей, ведущих в покои короля (возле которых, кстати, не было даже стражей, ибо лишние свидетели были загодя удалены), и приступил к копированию текста. Ликторы, в свою очередь, быстро справившиеся с угрозой и вспомнив приказ короля никого не пускать в коридор до рассвета, подняли руки с артефактами. Но помощник ректора, которого
— Прочь, тёмные! Его величество всё равно умирает, он стар! И его наследник займёт трон, а потом погонит вас в бездну, если вы мне помешаете выполнить его наказ!.. Это приказ его Тьмы, Великой и Охраняющей!.. — для убедительности Зандер потряс клинком, и ликторы растерялись.
На удачу Зандера или по случайности, вдруг на главной башне загудел колокол, а за ним раздался драконий рёв. Звуки сюда как будто сквозняком приносило. А от грохота падающих камней на башне даже здесь вздрогнул пол.
— Ваше дело — бдить за драконами, кровожоры! — проворчал Зандер, примериваясь к удару. На этот аргумент двое ликторов, обменявшись с остальными знаками, исчезли, осталось четверо. — А вы, я вижу, плохо понимаете намёки... Ну, ладно, пора ваш институт упразднить, как говорится... Охрана!
Машинально повторяя слова Тео, Зандер поднял клинок и двинулся в сторону ликторов, убедительно обещая им кару от нового короля. На крик примчались охранники, и Зандер скомандовал:
— Охранять Его величество! Эти алатеррские отродья наводят порчу на нашего принца!
Удар, наконец, попал в цель. Ликторы зашипели несогласно, но Зандера уже несло. Он обвинял тёмных во всём, что приходило на ум — в сговоре с секретарём и Советом, в измене, в соучастии при побеге королевы и исчезновении драконов. “Лучшая защита — нападение”, — сказал мастер Тео, и Зандер чувствовавал восторг — высокомерные ликторы озадачились, а побеждёные логикой и уверенность охранника Его величества, стражники подступали ближе и ближе к будущим изгоям...
*****
Портал Тео дался с некоторым трудом, но задумываться о причине времени не было: забрал ветер силу, зашкаливало количество ираниума в аппартаментах параноика-короля или мешало что-то другое. Преодолев пространственный кисель, Тео оказался в огромной комнате-зале, похожей на отведённую Вэйланду, и сразу увидел причину молчания ректора.
На огромной кровати лежало двое, и над наследником клубилась Тьма. Она лизала ноги, руки и полностью закрыла грудь и лицо и, наверное, понемногу проникала в тело Вэйланда.
Тео обернулся в дракона.
Тьма вздрогнула и вопросительно уставилась, как если бы у неё были глаза, на гостя, приближающего вразвалку и раскрывающего пасть. Неожиданный для Тьмы поток белого пламени обжёг её, она безмолвно заскулила и кинулась было к неподвижному Либерису, но тут же новый ослепительный поток разорвал её пополам, и два взбесившиеся облака заметались по комнате. Неопаляющий вещи, но разрушающий под настенными гобеленами слой ираниума, огонь преследовал Тьму, отрывая то от одного сгустка, то от другого куски. Стены трещали,
Арженти гонял Тьму до тех пор, пока от кровати не послышалось бормотание Вэйланда: проснуться он не мог, но, вероятно, пытался это сделать — вырваться из сновидений. И дракон, чья чешуя поблескивала в свете беснующегося пламени свеч, исчез. Возникший на его месте мужчина в ликторской хламиде бросился к королевскому ложу. Попытался поднять и стащить неподвижное тело — как вдруг самый крупный чёрный лоскут ударил сзади, впился под лопатки незримыми клыками.
Тео невольно вскрикнул: проникновение оказалось тем болезненнее, что стало неожиданным. А Тьма уже заползала в уши и склеивала веки, лишая зрения.
— ...! — выругался Тео на английском. Попробовал было построить портал, но нити шелохнулись на призыв — и брезгливо замерли, не желая смешиваться с Тьмой.
Озарение пришло слишком поздно: кровь, которая якобы облегчала страдания умирающего короля, на самом деле была нужна для узнавания Тьмой нового тела, в которое Либерис собирался перекочевать.
Последний раз Тео паниковал, когда увидел своё тело со стороны в горах Шао-Линя, а сейчас, чем дольше Тьма обнимала его, тем страшнее становилось. Сила воли покидала его, сменяясь пониманием конца — неудачный был план, совсем неудачный...
Наполовину спущенный с кровати, сейчас висевший головой вниз, что-то бормотал во сне Вэйланд-эве, а собравшиеся воедино куски Тьмы, почувствовав власть, опрокинули мастера Тео на ложе, между неподвижным Либерисом и сыном Анники.
“Но ведь так не должно быть! — вяло и отчасти удивлённо думал Тео: — Не может Тьма оказаться сильнее Света... Это несправедливо!..”
Откуда-то со стороны слышались приглушённые голоса. Один был знакомым, но сил вспомнить, кто это, не было.
“Я был слишком самонадеян... Вернул долги, а сам... Прости, Авала! — из желудка поднималась многозначительная тошнота бессилия. — Как же так, Создатель?..”
Где-то загудел колокол, перебивая тоненький вой колокольчиков дворца, и Тьма замерла, прислушиваясь к драконьему рычанию и визгам за окном, как если бы там происходила драка. За эту случайную паузу Тео успел вздохнуть, и приток воздуха принёс с собой слабый женский голос, похожий на Авалу:
— Обратись к Создателю!
“Но как я могу? — вяло подумал Тео. — Как?!” Голос ему не ответил, наверное, и он задыхался от Тьмы.
Так, последняя его мысль была наиглупейшей, ибо кому приспичит перед смертью, главной судьёй судьбы, вспоминать про мелочные долги?
— Отец наш, Первый Алатус... Сегодня я спас сына Анники... ценой своей жизни... Если я достоин твоей награды, прошу... inidezia yuhuni!
О чём он думал, на что надеялся? Холод полз от желудка к сердцу, даже тошнота смирилась, улеглась...
И всё же непреложный закон вечно оценивающего Создателя сработал — пусть и запоздало, но знакомый поток магии хлынул в Тео, освещая его изнутри. Тьма взвизгнула знакомым мужским голосом, напоминающим рассерженного Либериса, рванула наружу...