Очаги ярости
Шрифт:
И Моралес аж просиял от понимания:
— Вот почему мы всё кружимся рядом с Северо-западным!
— Да. Этот ствол пребывал в оцеплении. Те зомбяки, что в него заходят, не размножатся геометрически. Будут мало-помалу заполнять собой пустоту.
— А уже и заходят? — спросил Эссенхельд.
— Даже уже и зашли. Знаете, где они ныне? Да на самом на дне ствола, там, где и мы стояли!
5
Аккуратность, с которой водил свою группу Барри, как говорится,
— Ты уверен? Они спустились туда, под Призму? — переспросил Перейра.
— Призма с нами, — заметил Барри. — Зомбякам она ни к чему. Бессловесным-то тварям ничем не предпишешь правдивости. Но ты прав, они там, где она до того висела. Будут теперь ломиться в подсобные помещения. В те, где нами оставлены Трасс и Бартоломей. Если всё-таки вломятся, будут соперничать: кто кого побыстрей обратит.
— Кстати, как эти твари спустились? — поинтересовался Олаф.
— Да по Винтовой!
Ой, и зачем только интересовался?
— А куда мы теперь идём?
— Да к Винотовой же!
— А не встретимся ли?..
— Скажем так, мы их вежливо пропускаем. А когда они все пройдут, чтоб оказаться внизу, мы, в свою очередь, пройдёмся по Винтовой туда, где их больше нет.
Чудная есть у терран игра. Зовётся «пятнашки».
6
Неподалёку от винтовой лестницы — вероятно, свободной — в первый раз на кого-то наткнулись — на человека. Судя по жалкой попытке вжаться в плинтус под стеночкой, человек был вполне ещё живеньким. Зомбаки-то намного свободнее держатся — властно идут, занимая побольше пространства, а не жмутся скраюшку.
— Потерялся, приятель? — прищурился Барри Смит.
А в ответ:
— О Маммона-Маммона… — Так это был чёртов Прист! Гад, своровавший у Родригеса Призму по наводке Ортеги. То-то и морду прижал к коленям, оставляя один лишь затылок открытым взору.
Олаф к нему подошёл и встряхнул за шиворот:
— Тебя, сволочь, о чём-то спросили! Заблудился-нет?
— Ой, заблудился, совсем заблудился! — запричитал Прист, прикрывая ладонями на груди кровавые пятна.
— Чья это кровь? Ральфа Стэнтона? — с ложным спокойствием обратился к нему Барри Смит.
— Да, его. Оставьте меня в покое! О святая Маммона, защити меня…
— Нет уж, тебя не спасти никакой маммоне, — Барри выхватил бластер.
— Погоди-ка! — Майк Эссенхельд подошёл-протолкался к мелкому человечку, сунул ему под нос Призму Правдивости и спросил:
— Ты убил Ральфа Стэнтона?
— Нет, не я! — Призма позволила.
— Тогда кто?
— Это курносый Пепе! Его работа!
— Почему же тогда его кровь на твоей одежде?
— Пепе запачкал руки, вот и вытер их об меня...
Чёртово полотенечко!
Барри поблагодарил Эссенхельда, что помог разобраться. В самом-то
— Где сейчас Пепе?
— Туда побежал, наверх! — Прист показал на винтовую лестницу. — Мне же сказал, чтобы я его не догонял, а не то зарежет.
— С нами, поди, не зарежет, — сказал Барри Смит.
Но, поскольку Прист опасался не только сообщника, но и ответок за собственные художества, двигаться вместе с людьми из Службы Бенито он позволить себе не мог.
Ладно уж, зомби ему судья. А Барри с Перейрой уже вступили на Винтовую.
7
Подниматься по Винтовой — дело неблагодарное. В полном однообразии ходишь себе кругами; кажется, много прошёл, но это всего лишь кажется. Тяжелеет дыхание, ноги так устают, аж почти отваливаются, а всего неприятней уму себя видеть мелкой букашкой.
А вдобавок ещё понимаешь: где-то там, наверху, поднимается Пепе-убийца, а внизу, за твоими спинами, ловко крадётся Прист, а ведь Пепе и Прист — как-никак, сообщники… Вот и думаешь, не умнее ли было зачистить всё за своей спиной, не дожидаясь того, как оно теперь станет проблемой?
Впрочем, и Пепе — не то, чтобы прямо проблема, а всего лишь отдельный момент усложнения той проблемы, какую составил уход от зомби.
Пепе вскоре нагнали: где-то там, впереди-наверху пару раз промелькнула знакомая тень, да и топот, и свист от дыхания идущего перед тобой не позволил ему притвориться бесплотной неслышимой тенью.
Барри Смит подготовил свой бластер, коп Фредерик Мак-Кру — свой револьвер, ну а Руис Перейра — свой огнемёт. Олаф остался пока безоружным: тот огнестрел, который возил он с собой, так и остался его поджидать в вездеходе.
— Первым стреляю я! — попросился Перейра. — Не уверен я в этом Х-блоке, не привык, вот и надо тренироваться…
— Не вопрос. Если что, начинай, ну а мы закончим…
То, что вышло потом, показалось кошмаром.
Притаившийся парой пролётов повыше курносый Пепе шумно-прерывисто задышал, а затем с плазмоганом наперевес ринулся на преследователей. Стоило только ему оказаться на линии огня, тут же Перейра задвигал пальцами по рисуночку на Х-блоке.
Но ничего, даже пусть отдалённо похожего на сгусток огня, из затеи не вышло. Вместо того перед носом у Пепе разверзлось подобие чёрной дыры; Пепе смотрел на дыру, а дыра на него, и в глазах его наливалось свинцом понимание того, что случится.
А вот Перейра не понял, он тщетно себя вопрошал:
— Что же за хрень происходит?
Но зато Эссенхельд уверенно догадался:
— Он сейчас превратится в зомби! Бейте его только из бластеров!..
— В зомби? С какой такой стати? — сомневался Перейра.