Очарованная
Шрифт:
—Некоторые вещи есть. Есть секреты, уходящие корнями в 1500-е годы в такой же старой семье, как моя, а есть и такие, которые появились совсем недавно, но слишком вопиющие, чтобы их можно было раскрыть.
— И эти секреты объясняют, почему ты купил меня?
Он отстранился, чтобы рассмотреть меня, лениво запустив один палец в прядь моих чернильных волос. —Я думаю, что, возможно, я бы заполучил тебя, даже если бы ты мне не была нужна. В тот момент, когда ты спасла мне жизнь, невольно стала моей.
—Странный способ погасить долг, — заметила я, потому что,
Он нанес мне этот ущерб, прямо и косвенно.
—Это… Я надеюсь, что когда-нибудь объясню тебе все это, но этот день будет не сегодня и не в ближайшее время. А теперь вставай и иди прямо в свою комнату. Я хочу, чтобы ты осталась там, пока буду разбираться с ублюдком, который в настоящее время занимает мое подземелье. Если только ты не хочешь посмотреть?
Я подумала об этом, прикусив нижнюю губу. Нельзя было отрицать, что есть что-то приятное в том, чтобы смотреть, как мужчина страдает из-за его проступков по отношению ко мне. Но я не думала, что хочу быть обжорой, которая позволяет себе такие вещи.
— Я пойду наверх.
— Хорошая девочка, — сказал он с легкой улыбкой, которая не коснулась его глаз.
Он потянул мой подбородок вперед, чтобы поцеловать меня в губы, а затем легко поднял нас обоих.
— О, хорошо, вы организовываетесь, — сказал голос из прихожей в левом крыле дома.
Ноэль стоял там в чем-то более формальном, чем смокинг, его золотистые напомаженные волосы с серебристыми нитями были убраны с лица.
Я издала гортанный звук и слегка нырнула за спину Александра, потому что устала раздеваться перед полностью одетыми мужчинами.
—Какого черта ты несешь? — спросил Александр, скрестив руки на груди и упираясь ногами, как военный.
—Приказ приближается.
Что-то темное наполнило комнату, и свет из маленьких окон наверху двухэтажного помещения внезапно погас. Логически я знала, что вездесущие английские облака закрыли слабое позднеосеннее солнце, но предзнаменование казалось слишком сильным, чтобы его можно было объяснить.
— И кто, черт возьми, их пригласил? — спросил Александр, хотя ответ был очевиден.
Ноэль степенно улыбнулся. —Они осведомились о девушке, это их право. Ты этого не сделал, поэтому я дал им обновленную информацию.
—Обновление, которое явно требовало, чтобы они проверили нас.
Его отец пожал плечами. —Я не человек у власти. Обсуди это с Шервудом.
— О, — мрачно сказал Александр. —Я буду говорить. Мы с тобой тоже будем болтать. Эшкрофт прибыл рано и напал на Козиму.
— Козима? Он нахмурился и был так похож на растерянного пожилого мужчину, что мне захотелось подойти к нему. — О, ты имеешь в виду Рути? Какое ужасное недоразумение.
— Недопонимания не было, — выдавил Александр, сжав кулаки по бокам. —Ты организатор этого безумия, и именно ты должен нести на себе его печать. Не Козима.
Наконец выражение лица Ноэля не было ни спокойным, ни заботливым. Оно скользнуло под
Этот взгляд не сказал всего, что было передано в тот день.
— Не называй ее этим именем, — приказал он Александру. —Теперь она Рути.
Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь приказывал Александру, и, как я и ожидал, он воспринял это как оскорбление.
—Я решу, как звать ее, поскольку она моя рабыня, отец. Ты забываешь себя. Возможно, твоя дряхлость подрывает твои суждения.
— Возможно, твой член вредит твоему суждению, — отрезал Ноэль, напрягая сухожилия на шее. —Ты забыл причину, по которой мы делаем то, что должны? Неужели так легко забыть собственную мать?
Тишина, повисшая между ними, была плотной и ядовитой, как последствия взрыва атомной бомбы. Двое мужчин смотрели друг на друга неподвижно так долго, что мне стало не по себе.
— Иди наверх, — выдавил Александр, явно обращаясь ко мне. —Иди наверх и приготовься к тому, что сегодня ночью тебя представят как моего раба.
Мои холодные ноги скользнули по мрамору, я была на полпути вверх по лестнице, прежде чем Александр крикнул: —О, и, Мышонок, если ты не будешь следовать всем моим инструкциям без колебаний, ты будешь следующей, кто сядет в Железное кресло.
Я слышала тихое бормотание мужских голосов, перебиваемое звоном столовых приборов по прекрасному фарфору хрустальных бокалов, до краев наполненных вином. Мое сердце было в горле, пока я ждала у двери слуги в обеденный зал, мои руки скрючились, как спутанная бечевка, в моем страхе.
Миссис Уайт пришла ко мне, как только я переступила порог своей спальни. Меня вымыли, намазали лосьоном, расчесали, высушили и завили, а затем, как куклу, запихнули в нелепое белое платье с оборками, которое больше подошло бы ребенку, так как едва прикрывало мою задницу или грудь.
Наконец, она закрепила большой кулон на моей шее, тяжелая резная слоновая кость покоилась в изгибе моей шеи. На нем был изображен красный цветок и рисунок, напоминающий замочную скважину, как будто цветок был ключом к разгадке секретов какой-то древней секты. В сочетании с платьем я выглядела оккультисткой, как жертвенная дева, принесенная в жертву какому-то мифологическому морскому чудовищу.
Она отошла от моего лица в зеркале, сияя, как гордая мать, от того, как она наряжала меня, чтобы выставить напоказ перед обеденным залом, полным мужчин.