Очарованная
Шрифт:
— Согласен, — сказал голос с самого конца стола.
Я бы ничего не подумала, но Александр так злобно напрягся рядом со мной, что я подумала, что у него сердечный приступ.
Мужчина снова заговорил, его голос был сильным, но со странным акцентом. —Если мы пытаемся доказать, правильно ли обучают девушку и не пренебрег ли Торнтон своими обязанностями, потому что влюблен в нее, мы должны разделить их. Заставь его смотреть, пока один из нас делает дело.
— Ты зашел слишком далеко, впустив этого человека в мой чертов дом, — сказал Александр, каждое слово было резким, как пуля, разрывающая воздух. — Покажи себя, Эдвард.
Мое
Эдвард, давно потерянный сын и брат?
Единственным звуком в зловеще безмолвной комнате был медленный, вызывающий раздражение, звук стула, скрипящего о паркет.
Я рискнула вызвать гнев Александра, подняв подбородок, чтобы увидеть человека, который отлучил Ноэля и его сына от своей жизни.
Я не знала, чего ожидать от Эдварда Дэвенпорта.
Единственное, что мне было известно, это его предательство, когда он предпочел Сальваторе собственной семье. Я никогда не задумывалась, как он будет выглядеть, как будет держать себя или что я почувствую, если встречу его.
Я просто не была готова.
Потому что если Александр был золотым принцем, королем Артуром или императором Августом, каким-нибудь ярким образцом лидерства и мужской красоты, то Эдвард был его соперником.
Они могли бы быть двумя сторонами одной медали, хотя и противоположны друг другу, у них были такие же колоссальные тела, набитые мускулами, а у Эдварда, возможно, даже более стеганое, и широкое лицо, такое красивое, что у меня даже глаза заболели в глазницах.
Однако на этом сходства заканчивались. Эдвард был окрашен не в драгоценные металлы, как его брат, а в тени, его волосы были такими же испачканными чернилами, как и мои, его глаза были такими темно-карими, что они, казалось, поглощали свет, а его кожа была загорелой и отполированной до блестящей бронзы. Поведение его широких плеч было не царственным, а сильным, его большие руки с тупыми концами напоминали какое-то средневековое орудие пыток.
Он казался больше оружием, чем человеком.
Его глаза быстро скользят к моим, и наши взгляды сталкиваются, как две машины на обледенелой дороге. Я почувствовала удар в животе и вздрогнула, когда он прошел сквозь меня.
Я моргнула, а его глаза все еще были там, наблюдая за мной так, как будто он знал меня и даже более того, имел какую-то причудливую степень фамильярности и привязанности ко мне.
Я тихо ахнула, когда он имел наглость почти незаметно подмигнуть мне.
— Как ты посмел показаться в этом доме после того, что ты сделал? — спросил Александр своим тихим голосом, полным ярости, которая кипела так жарко и глубоко в его груди, что он казался живым вулканом.
— Он член Ордена Диониса, Торнтон. Он имеет право быть здесь, — неумолимо заявил Шервуд.
—Все права, которые он имел, были лишены вместе с его фамилией и наследством в тот момент, когда он присоединился к злодею, убившему мою мать. Я никогда не видела Александра таким неподвижным. Он был заблокирован, все хранилища закрыты, каждая дверь покрыта титаном, чтобы ни одно из его уязвимых мест не могло ускользнуть или быть ограблено безжалостными людьми в комнате. — Надеюсь, вы заставили его взять на себя ответственность за свои действия.
— Мы привели его сюда, чтобы испытать тебя, если хочешь знать, — протянул Лэндон, его злые глаза метались между Александром и мной. — Вы будете наблюдать с галереи, как мы подвергаем рабыню Дэвенпорт ее испытаниям,
Александр какое-то время молча стоял, но, несмотря на его тихую неподвижность, было очевидно, что он борется внутренне с циклоном эмоций.
Мой Мастер, возможно, был жестоким, но он никогда не причинял мне вреда, не непоправимо, не больше, чем могло выдержать мое тело или мой разум не мог перевести в удовольствие.
Я знала, что другие члены Ордена не будут иметь таких границ.
Моя кожа внезапно похолодела.
— Если мы обнаружим, что у вас возникли чувства к девушке, — холодно сказал Шервуд, глядя на Александра так, как будто он был отщепенцем высшего порядка. — Мало того, что у вас отнимут девушку, так еще и придется подумать о твоем наказании. Вы помните, что случилось с бароном Хорстом, не так ли?
—Калека, — мужчина, сидевший справа от Александра, наклонился и тихо усмехнулся надо мной. —Не выдержал порки, как настоящий мужчина.
—Конечно, вы знакомы с наказаниями Ордена. Вам было всего двадцать два года, когда ты заступился за русского раба, не так ли? Шервуд продолжил.
В моем сознании сразу же возникли тонкие белые шрамы, рассекающие во всем остальном безупречную спину Александра. Я не сводила глаз с земли, пока они горели от слез.
Я не знала, о ком я больше сожалела. Себя за предстоящее испытание или Александра за то, что его вырастила и управляла им такая варварская группа людей.
Комната повисла в оживленной тишине, пока они ждали приговора Александра, и хотя я знала о невозможности его решения, мое сердце все равно обратилось в пепел в моей груди, когда он произнес слова, которые, как я знала, он скажет.
—Возьмите ее, побейте, содрите с нее кожу и вызовите ее слезы. Она просто рабыня для меня. Только ее тело доставляет мне удовольствие.
Они устроились в спортзале. Было ясно, что перед ужином был отдан приказ подготовить место для их предполагаемого шоу, потому что странный аппарат в форме массивного креста был установлен рядом со столом на колесиках, заполненным секс-игрушками и оборудованием. Они знали, что Александр капитулирует перед их требованиями.
Загадочные угрозы Александра о хищниках, более могущественных, чем он сам, внезапно обрели леденящий кровь смысл.
Меня внесли двое мужчин.
Александр не был одним из них.
Они разошлись сразу же после того, как он согласился на демонстрацию, но я заметила его на маленькой трибуне, зажатой между двумя коренастыми мужчинами, которые выглядели готовыми оторвать ему голову, если он сделает одно неверное движение.
Я с трудом сглотнула, когда мужчины подтащили меня к огромному кресту и привязали мои конечности к каждой его ветви, отвернувшись от собравшейся толпы и Мастера, который должен был испытать меня. Наручники были не из кожи, как обычно, а из холодного острого металла, слишком сильно впившегося в мою кожу. Мужчина слева от меня рассмеялся себе под нос, когда я слегка дернула запястьями и вздрогнула.