Очерки истории фармации. Выпуск 2. Фармация Античности, Средневековья и раннего Нового времени: учебное пособие
Шрифт:
Именно на эту классификацию опиралась позднейшая (позднеантичная и средневековая) типология четырех темпераментов:
• сангвиники (лат. sangius – кровь);
• флегматики (греч. phlegma – слизь);
• холерики (греч. choli (желтая) – желчь);
• меланхолики (греч. melaine choli – черная желчь).
Эта теория отчасти получила экспериментальное подтверждение при изучении процессов возбуждения и торможения в центральной нервной системе и конкретизирована физиологами и психологами XX в.
Позднее, уже в Новое время на основе этой гиппократовой концепции сформировалась так называемая гуморальная теория заболеваний, которая, таким образом, насчитывала более двух тысячелетий. Отказались от этой умозрительной теории
Учение гиппократиков о ходе течения болезней, прежде всего лихорадочных состояний, выделяло три фазы. На первой, как результат действия вредного начала, «соки организма» становятся более едкими. В результате этого едкими становятся и выделения из организма – пищеварительные, из носа и рта. Второй этап заболевания состоит в том, что отравленные «соки» как бы «свариваются», превращаясь в жидкость с ненормальными свойствами. Повышается температура тела, из крови получается гной. На третьем отрезке организм стремится выделить испорченные соки вон из себя – с потом, мочой. Эту кульминацию заболевания греки именовали кризисом, что дословно и означает «выделение». Заключительный этап может завершиться довольно быстро, за несколько часов; а может продлиться надолго, по мере растворения вредных веществ.
Обобщая свои многочисленные наблюдения над разными клиническими ситуациями, гиппократики стремились уточнить, сколько дней длится обычно каждый из этапов той или иной болезни. Числа 4, 7 и 21 встречаются в их клинической хронологии чаще всего. Здесь, пожалуй, можно усмотреть рецидив магического мышления, поскольку кульминации и исходы острых заболеваний, как правило, не подчиняются таким простым расчётам.
То, что впоследствии назвали иммунитетом организма, греки именовали его «природой» (физис), вполне разумно полагая, что именно от этого зависит наступление болезни и дальнейшее выздоровление либо гибель организма. Школа Гиппократа стояла на том, что сам организм должен приводить себя в норму, а врач только помогает этому процессу; варьирует направление этого действия.
Результатом изложенного понимания биологической патологии для гипократиков явилось их повышенное внимание к строго индивидуальному анамнезу каждого больного. Систематика симптомов тут не имеет себе равных в медицинских традициях древности да и средневековья. Пациента внимательно осматривали, ощупывали болезненные точки тела и выслушивали жизненные шумы его организма. Визуализация клинической картины тогда достигла значительной высоты. Недаром некоторые симптокомплексы до сих пор используются медиками. Например, так называемая «маска Гиппократа» (facies Hippocratica). «Заостренный нос; впалые глаза; запавшие виски; холодные и сморщенные уши, отстающие ушные мочки; сухая, жесткая и морщинистая кожа на лбу; желтая либо темная, бледная или синеватая окраска всего лица» – такая клиническая картина любому врачу вселяет серьезные опасения в прогностическом плане. Столь же метко был подмечен и симптом утолщения концевых фаланг пальцев рук («пальцы Гиппократа»).
Ощупывание применялось прежде всего для определения тех изменений, которые болезнь внесла в размеры, форму и положение различных внутренних органов. Ощупыванием же уточняли картину переломов и вывихов. Тонких подробностей в болезненных изменениях пульса греческие врачи еще не знали, но самые существенные его характеристики они уже знали. Ради определения температуры тела врач клал ладонь на грудь пациента. При выслушивании врач прислонялся ухом к месту расположения дыхательных органов. Трахеальные хрипы, например, сравнивались с кипением уксуса; плевритный шум – с хрустом кожаного ремня. Запах и вкус выделений из больного организма (крови, мочи, мокроты) также привлекался к диагностике.
Практика гиппократиков включала в себя даже несложные эксперименты, что вообще-то оставалось чуждым всей остальной науке античности. Так, мокрота туберкулезников встряхивалась с горящими углями – особенно неприятный запах объяснялся присутствием в ней частиц легочной ткани, что служило дурным знаком для врача. Другой способ отличить чахоточную мокроту состоял
Излюбленный метод лечения в кругу гиппократиков – от противного: «Переполнение врачуется опорожнением; опорожнение же – наполнением; труд врачуется отдыхом и наоборот – покой трудом. Одним словом, противоположное суть лекарство для противоположного, ибо медицина в сущности есть прибавление и отнятие – отнятие всего излишнего (для организма), прибавление же (ему) недостающего. И кто это лучше всего делает, тот наилучший врач».
«Против серьёзных болезней нужны самые сильные лекарства» – этот завет Гиппократа лучше всего передаёт пафос честной, гуманной медицины. Не только лечить, не инсценировать лечение, а добиваться исцеления всеми доступными врачу средствами. Таков вечный долг врача.
Наряду с болезнями взрослых пациентов Гиппократ уделял внимание детским (прежде всего новорожденных и грудных детей) заболеваниям (например, ему принадлежит первое описание свинки).
Хроническая болезнь рассматривалась гиппократиками как процесс, который имеет начало, кульминацию и конец. Эти фазы сравнивались с нагреванием жидкости: сырость, кипение (сварение) и извержение.
Гиппократова клиническая медицина подытоживается призывом «приносить пользу или во всяком случае не вредить; ничего не предпринимать бесцельно, ничего не упускать из виду».
Врачебные назначения делились на две группы: общие и специальные. К первым относилась прежде всего диета, но это понятие у древних не ограничивалось гастрономией. Подразумевался весь образ жизни пациента, его повседневность целиком. Одежда, постель, купания, физические упражнения, благодушное общение с близкими и т. д. Вся гиппократическая диетика зиждилась на двух принципах: соблюдать умеренность во всём и избегать резких переходов к иному жизненному ритму. «Всякий излишек – враг естественного стремления к излечению; всякая постепенность – безопасна». «То, что нас питает, это же нас уничтожает» – подметили римляне. Современному миру, почти поголовно страдающему от ожирения, стоит прислушаться к этим советам.
Аптека гиппократиков
Фармакон (греч. pharmakos) – в Греции человек, символически приносимый в жертву во время праздника Аполлона Таргелия – бога лета и жатвы. Как правило, избирали двух преступников, украшали их гирляндами цветов и под звуки флейт изгоняли из города или бросали в море, тотчас спасая. Обряд был отзвуком древнего жертвоприношения людей.
Решающее значение для перехода от знахарского траволечения, имевшего место во всякой народной медицине, в том числе и в древнегреческой, к профессионализированной фармации имело научное развитие ботаники. Ее «отцом» в истории европейской науки признан ученик Аристотеля Теофраст (372–287 гг. до н. э.). В его трактатах «Об истории растений» и «О причинах растений» был сосредоточен богатый материал о флоре Греции и сопредельных с ней стран. Наряду с общебиологическими выводами (о строении, размножении, среде лучшего роста растений), Теофраст старался отмечать полезные для организма свойства разных образцов флоры, их отдельных частей. Из его книг современники и потомки черпали сведения о том, какие растения и в каком виде пригодны в пищу; из каких можно изготовить лекарства; как собирать, хранить и обрабатывать растения; как ухаживать за садовыми, огородными и полевыми растительными культурами.