Очнись. Все боги - эгоисты

Myssona

Наверняка я веду себя странно, да и выгляжу в полной мере подобающе, однако плюю на всё это, поправив рюкзак. Контрольный вдох, бешеное от волнения сердцебиение и улыбка на губах, сдержать которую не могу и не хочу. Я уезжаю отсюда, сбегаю от всех этих богов, от клинков и въедающихся в плоть взглядов, когда пытаешься себя вести, как все остальные, а вместо этого резко выделяешься, будто солнечный свет касается только твоей кожи.

Осторожно заношу руку и стучусь, после чего захожу в помещение и хихикаю, ведь вижу с какими стараниями Лука пытается запихать оставшиеся вещи в сумку. Смешное и забавное зрелище, способное вызвать хорошее настроение внутри

меня, как бы не старалась хмуриться. Помогаю ему, дабы поскорее убраться из этого места и ощутить свободный ветер, гуляющий по земле, всем своим телом. Блаженно вздыхаю, вызывая удивлённый взгляд, а затем выхожу на улицу, наконец, впустив достаточное количество кислорода в лёгкие. Запах свободы манит меня, а ощущение, что кто-то наблюдает, в один момент пропадает, уступая привычной беспечности, словно ни один монстр не поджидает за тёмным углом, выпустив устрашающие когти и клыки.

Моё настроение – это то, что можно объяснить улыбкой, взглядом и смешком того, кто идёт рядом и пересекает вместе со мной территорию лагеря, входя в бескрайний смешанный лес, дарящий незабываемые ощущения.

– Идём? – хмуро произносит блондин, крепче сжав лямки рюкзака, и я киваю, оглянувшись и убедившись, что мы одни. Ни с кем не попрощавшись, не обменявшись раздражающими и ложными любезностями, мы уходим, не посмотрев назад ни разу. Впечатление чего-то великого и грандиозного затмевает любое сомнение.

Несколько часов ходьбы по отсутствующим тропинкам утомляют так, словно я пробежала кросс в тысячу километров, отчего лёгкие болят и горят. Прижимаю руку к солнечному сплетению, на секунду прикрыв глаза, но всё равно передвигаю ноги, дабы не упасть посреди леса. Хмурюсь, облизав сухие губы, и щурюсь, вглядываясь в деревья, среди которых мелькает белое небо, затянутое густыми сероватыми облаками. Ускоряюсь, переходя и вовсе на бег, и обнаруживаю узкую трассу, по которой не ходят машины. Нет, ходят, просто очень редко.

Слишком знакомое место, чтобы узнать, но на автомате делаю шаги, позабыв про навалившуюся усталость, судорожно дышу и молчу, хотя парень задаёт мне волнующие его вопросы, глухо звенящие в моей голове. Хмурюсь, вглядываясь в даль, и вижу знакомую черепицу на крышу, но добраться до туда сможем только к вечеру, когда луна вылезет на небо, а темнота заполнит собой пространство. Устало потираю шею, останавливаясь на минуту и наклоняясь, дабы восстановить сбитое дыхание.

– Мы сможем попасть в город только через эту дорогу, - тихо произношу, но прекрасно знаю, что Кастеллан меня слышит. Согласно кивает, однако не одобряет ночную прогулку. Впрочем, другого выхода нет, ведь по близости никаких мотелей я не обнаруживала, разгуливая редкими вечерами без ведома родителей. Тянусь за бутылкой с водой, но та, как и минуту назад, пустая, а жажда начинает мучить, изнутри сжимая каждый орган и вызывая сдавленный стон беспомощности.

Делаю шаг и морщусь. Сухое горло першит, и кашель раздирает глотку, отчего хватаюсь за шею, потирая её. Меня тошнит от отсутствия еды, что ни один из нас не предусмотрел, от отсутствия отдыха, а уж тем более воды. За одну каплю жидкости я готова отдать всё, что у меня есть, но у меня нет ничего, кроме широкого внутреннего мира, который иссох вместе с моим сознанием. У меня есть только пара шагов, чтобы дойти до пугающе знакомого дома, засевшего где-то в голове и не желавшего уходить оттуда. Безысходно и со свистом втягиваю в себя воздух, вглядываясь в окна, наполненные ярким светом ламп.

– Твой дом? – понимающе и хрипло спрашивает

блондин, взъерошив короткие волосы с рыжеватыми кончиками, ведь я остановилась, впившись взглядом в потрёпанные временем доски крыльца. Сколько себя помню, этот дом был самым тёплым воспоминанием в моей жизни, но сейчас не могу сделать и шага без страданий, которые вытерпела здесь.

Здесь меня ненавидели, плевались проклятьями и закрывали в комнате, не выпуская неделями, пока жалкие стоны не превращались в беспомощные крики о помощи, пока мои слёзы не находили выход, обжигая холодные щёки, пока мне не хотелось рвать на себе кожу ногтями.

Всё забытое внезапно наваливается на меня, отняв дар речи и наполнив глаза солёной жидкостью. Шумно выгоняю воздух из лёгких и делаю первый шаг, а в моё сознание врываются переломные моменты, забыть которые было необходимостью и блаженством. Закусываю губу, зажмурившись, и подавляю саму себя, чтобы не закатить истерику посреди дороги, на которой мы стоим. Контрольный вдох позволяет собрать разум по мелким осколкам, похожим больше на пыль, так что уже уверенно иду к дому, с опаской разглядывая окна. Можно просто забраться в мою комнату, а оттуда прокрасться в ванную и наполнить бутылки водой. Стены в помещении толстые, и никто не услышит журчания.

Киваю сама себе и хватаю Луку за руку, зная, что кочки заднего двора могут оказаться ловушкой даже для полубогов, осторожно ступаю, вглядываясь в кромешную тьму, ведь солнце зашло за горизонт, накрыв чёрным одеялом всё вокруг. Проглатываю скопившуюся во рту жидкость и свободной рукой поправляю рюкзак, дабы тот не соскочил с грохотом на трубу и не создал кучу проблем. Полиции из-за истерички-мачехи мне не хватает для полного счастья.

Осторожно заглянув в пустующий тёмный зал, до которого лишь доносятся маленькие лучики искусственного солнца, хватаюсь за оконную раму, впившись до боли в дерево. Пальцы тут же начинают хрустеть, и боль прожигает конечности, заставив зашипеть. Я столько раз терпела подобные ощущения, так что сейчас не способна сдаться в самом начале. Закидываю ногу на выступающий бетонный фундамент и подпрыгиваю, встав на внешний подоконник. Не смотрю, иначе потеряю всякую уверенность.

В этот дом возвращается совсем не та Элизабет Фитч, которая сбежала отсюда не так давно.

Собираю все силы в кулак, облизав сухие губы, но рука соскальзывает с выступа, с которого начинается второй этаж, из-за чего сердце пропускает несколько ударов. Я готова вскрикнуть, но сильные руки помогают удержать равновесие. Шёпотом благодарю парня и быстро забираюсь на свой балкон, перевалившись через его перила с громким шумом. Не такая уж я и выносливая как казалось до этого.

Тру лицо ладонями, упираясь спиной в кирпичную стену, и устало прикрываю глаза на пару секунд, чтобы прийти в себя. Сонливость и усталость становятся бременем, и подняться на ноги невероятно трудно, словно меня заковали в кандалы. Дрожащими руками приподнимаю створку окна, разглядывая помещение, обдающее моё лицо теплом.

Эта комната – мой отдельный мир, безопасность в котором не имела границ, стоило лишь повернуть замок в сторону и закрыть дверь от посторонних.

Залезаю внутрь, оглядываясь, и слышу тихий топот, отчего резко поворачиваюсь в сторону балкона, схватившись за сердце, но потом расслабляюсь, ведь это всего лишь Лука, свалившийся на пол точно так же, как я, который решил потоптаться на одном месте, дабы скрасить глухую тишину в округе. Хлопаю ладонями по ногам и шикаю на парня, хмуро вглядываясь в тёмный силуэт.