Одаренный 2

Archer

Я ни разу не постеснялся и, преодолев все передние парты, под недоуменные взгляды однокурсников, вышел к указанному месту.

— Вы позволите? — я протянул руку за указкой.

— П-пожалуйста, — протянул мне ее растерявшийся учитель.

Итак, — продолжил я, прикоснувшись кончиком указки прямо к разинутой пасти бестии, — Основная среда обитания Вирм — болотистая и лесо-болотистая местность. Непомерный аппетит данного вида позволил выработать им уникальную эволюционную способность к перевариванию любой органики и пост-органических соединений, в том числе торфа. Возможно, и нефти, но это только мои предположения. Из особых навыков

хочется отметить невероятную бесшумность при передвижении и скорость даже в условиях заболоченной местности. Есть предположения, что широкие перепончатые лапы и рудиментарные крылья позволяют существу совершать скачки-перебежки даже по поверхности воды. На земле с такими прыжками проблем нет вовсе. Бестии хватает оттолкнуться только задними конечностями, чтобы преодолеть расстояние в двадцать-двадцать пять метров за раз. Прыжки стремительны и смертоносны. Но самыми, на мой взгляд, впечатляющими способностями Вирм являются: слабое ментальное воздействие на жертву, оказываемое еще до атаки на расстоянии до пятидесяти метров, и резонирующая звуковая волна, которую чудовище создает частыми взмахами крыльев, а жабрами фокусирует и трансформирует в направленный поток. Клыки тоже играют какую-то роль в этом процессе, но я не успел разобраться.

— Так, стоп! В учебных пособиях этого всего нет. Дубравин, откуда ты это знаешь?

— Я убил одну особь летом. Во время похода с друзьями на природу.

В аудитории возникла полнейшая тишина. Студенты начали недоуменно переглядываться.

— Могу рассказать, как они размножаются, — добил я и без того шокированных однокурсников. — Поверьте, там процесс настолько мерзкий, что ребятам понравится.

Глава 5

Коммуникатор — вещь полезная. Это, несомненно, гениальное изобретение, позволяет не только держать связь на расстоянии, но и заставляет неусидчивых детей чем-то заняться, оставив взрослых на некоторое время в покое.

Веля уже третий день увлеченно осваивал новый гаджет, предоставив мне возможность насладиться тишиной и одиночеством. За это время я посетил библиотеку, где зарылся в учебники. Если с практикой ожидаемых проблем не было, то вот с теорией была беда. И неудивительно, я же проскочил сразу два курса, что до меня еще не удавалось никому. Бывали, конечно, случаи, когда новых студентов принимали сразу на второй курс, но чтобы вот так — с первого на четвертый — нет, такого не было никогда. Я первопроходец, и понятно по каким причинам.

От меня просто хотели поскорее избавиться. Я был очень неудобным студентом. Простолюдин с огромной силой, который запросто может выплеснуть тарелку супа в лицо родовитому дворянину. И не просто какому-то посредственному барончику, но цельному симбирскому княжичу! Утихомирить меня, скорее всего, могли. Тот же Акакий Владимирович был очень сильным одарённым, но вступать в перепалку со студентом, да еще и холопом, не по рангу ему было. Это сильно роняло его авторитет в глазах студентов и остальных преподавателей.

А вот другие учителя старались меня просто не замечать. Как правило, в академиях работали одаренные среднего и низкого рангов, потому что все сильные были заняты тем, что устраивали свою жизнь вокруг Государевых палат. Что им — сильномогучим, какие-то академии с неблагодарными студентами и копеечным жалованием?

Напрасно я потел в библиотеке и дышал пылью никому ненужных фолиантов. Зачеты мне просто рисовали. Даже Баструкова

подавила жажду мести, демонстративно игнорируя мое присутствие на ее занятиях, но зачеты ставила исправно. Видать, указание сверху получило однозначное.

Лишь на уроках по бестиарию учитель иногда подкалывал меня после феерического и исчерпывающего ответа о Вирме.

— Может быть, Дубравин, что-то добавит к моему рассказу об этой прекрасной особи хтонического вепря? — язвительно интересовался он, прекрасно зная, что такие монстры крайняя редкость в природе и встреча с подобным существом подобна выигрышу в лотерею, где победитель получает путевку в один конец — на тот свет.

— Всенепременнейше, Амвросий Константинович, — не оставался в долгу я. — Когда Дубравин отыщет оную и убьет, заверяю, что первая лекция будет ваша, где он без утайки поделится соображениями по этому, несомненно, прекрасному образцу фауны.

Чудовище на картинке на вид было омерзительно настолько, что девочки не могли подолгу задерживать взгляд на экране панели. Хтонические монстры вообще отличались на редкость противоестественным внешним видом. Без рвотных позывов порой и не взглянешь.

Первый тревожный звоночек от семейства Юрцевых поступил через две недели после инцидента в столовой.

По мою душу явился какой-то долговязый, худощавый и бледный человек, который с важным видом вломился в кабинет к Акакию Владимировичу с требованиями сатисфакции.

Меня немедленно поспешили призвать к соучастию.

Не то чтобы я сильно испугался, когда секретарша директора выдернула меня прямо с занятий (небывалое дело), но нехорошее предчувствие на душе появилось.

— Это государственное учреждение! — услышал я возмущенный вопль Акакия Владимировича, находясь еще в приемной. — От слова — Государь!

Робко постучавшись, я вошел. Директор сидел, вжавшись в кресло спиной, словно в страхе, отстранившись от нависающего над ним человека, упершегося кулаками в стол. Того самого долговязого и бледного, облачённого в пышную шубу соболиного меха с широким воротом-капюшоном, свисающим до пояса.

— Вот он! — директор указал пальцем в мою сторону. — С него и спрашивайте. Я не обязан следить за учениками денно и нощно.

Незнакомец медленно развернулся и быстро перебрал пальцами левой руки.

Я почувствовал применение дара за мгновение до того, как меня что-то подтолкнуло в спину и бросило на развернувшийся ко мне стул. Понятное дело, что толчок был слишком сильным, и стул опрокинулся вместе со мной. Я больно ударился головой о паркет.

Еще в полете я прислушался к ощущениям. Вода в кабинете была — практически полный графин питьевой, и пластиковая бутылка на подоконнике, видимо, для полива цветов.

Я вскочил, но меня снова опрокинуло, уже к стене.

— Какой дерзкий холоп, — послышался надменный голос. — Что же вы их так распустили, а, Акакий Владимирович?

От нахлынувшего гнева я напрочь забыл про воду в графине. Позади обидчика, прямо из воздуха, начал сразу материализовываться лед.

— Остановитесь! — успел выкрикнуть директор, взывая к нашей рассудительности.

Вот не чувствовалось в его голосе убедительных ноток. Не чувствовался даже какой-то эмоциональный посыл — ни страха, ни тревоги, ни совести. Только голый интерес. Точно так же я обычно прошу остановиться девчонок, когда они начинают цапаться между собой. Мне бывает интереснее понаблюдать за дракой, чем пытаться разнимать или останавливать их.