Одареныш

Коловоротный Сергей Васильевич

Все подскочили со своих мест и заметались по бункеру. Тут же был погашен свет. А тяжелая, металлическая дверь, с нарисованным на ней знаком «Опасно!» плавно сдвинулась с места, и закрыла проход в туннель. Бодя аккуратно задвинул засов. И потому, как все это было сделано быстро и без особых усилий, я понял, что это здешним обитателям это приходилось делать довольно часто.

Свет погас, и мы погрузились в полную темноту. Ванда осталась рядом со мной, и мне даже показалось, немного придвинулась. Я хорошо ощущал рядом ее горячее

дыхание и учащенное сердцебиение.

— … Сам не могу понять, что там такое, – послышался голос в туннеле. – Вроде парило сверху, но откуда – не вижу.

— Лежаки вроде в порядке, – ответил второй голос. – Темень собачья, ничего не видно. И аккумулятор уже садится…

— Вот тут, кажется, «свищ», – снова сказал первый.

— Забей чопик и замотай проволокой. Не знаешь, что делать?!

— Погоди ты. Тут чоп не поможет. Под давлением вырвет его и все. Тут сварка нужна, причем газовая.

— Обалдел совсем! Как ты сюда протащишь баллоны? И потом, видишь – вот! Тут кабели высоковольтные проходят. Шарахнет так, что шахтерам позавидуешь!

Было слышно, как они дергают ручку двери.

— А тут что такое?

— Не видишь, что ли? Коммуникации. Дальше прохода нет.

— Какой болван тут придумал поставить дверь? Может, попробуем открыть?

Было слышно, как они навалились на дверь. Но не тут-то было! Даже если бы не выдержал засов – дверь им все равно было не сломать. Потому что с другой стороны стоял Бодя, навалившись на нее всей своей тяжестью.

Сантехники еще немного постояли под дверью, споря между собой. Потом все стихло. Видимо ушли.

Еще минут пять мы просидели в полной темноте и тишине. Затем Максим сказал:

— Они уже далеко. Поднимаются наверх по металлической лестнице. Вот, один ногу подвернул, чертыхается. Все, крышка люка стукнула. Они уже на улице.

— Вот это слух! – восторженно прошептала Ванда.

— Слух тут не при чем, – прошептали рядом, и я узнал голос Рыжего.

Вспыхнул свет в бункере, и я сощурился.

Рамзес с сожалением посмотрел на перевернутый стол, и разбитые пиалы. Кто-то задел его в темноте, и недопитый чай, вперемешку с печеньем, и осколками был теперь на полу.

— Ничего, – сказал Бодя. – Я приберу.

— Пожалуй, сегодня лучше разойтись, – сказал Рамзес. – Гости снова могут пожаловать. Вместе со сваркой. Бодя, как думаешь, они сюда могут попасть?

— Вряд ли. Дверь надежная. Да и я тут подежурю, на всякий случай.

— Только не зажигай большой свет.

— Хорошо. Оставлю только свет в каморке с консервами.

Рыжий помахал всем рукой, и тихо выкатил свой мотоцикл в соседний туннель. Леший взял Макса под руку, и они ушли другим коридором. Тарантул сам растворился в темноте, как будто его и не было.

— Немец вас проводит, — сказал Рамзес, и пожал мне на прощанье руку. – Если будет какая-то информация о Дане – маякни мне. Мы тоже не будем сидеть, сложа руки, попробуем что-то

предпринять.

Они с Бодей остались в бункере наводить порядок, а мы втроем, стараясь не шуметь, стали выбираться наружу.

Уже в дверях, Немец остановился и, нахмурившись, стал тереть лоб.

— Да, вот еще. Совсем забыл… Даня говорил, что участвует в каком-то очень важном проекте.

Мы с Вандой вздрогнули от неожиданности.

— Какой еще проект? – удивленно спросил я.

— Проект «Б» — так он, кажется, называется, но больше я ничего не знаю. Честно. Две недели назад он пришел в особом настроении. Радостный такой. Сказал, что собирается перевернуть весь мир вверх дном. Мы решили, что это была шутка.

— Ну и ну! – сказала Ванда. – Друзья называется. Хоть бы поинтересовались, что к чему!

Немец пожал плечами, и развел руки в стороны.

Странное чувство у меня осталось после посещения этого места. Думал, все распутается, а получилось наоборот. Все усложнилось еще больше, чем было!

Часть 7. Страницы из дневника.

Я достал странички из дневника Дани, и начал их читать. С первых же строчек у меня перехватило дух. Я читал, не отрываясь, и лишь в тех местах, где его почерк был неразборчив, немного переводил дух.

«Не могу понять, что со мной происходит. Сперва появились какие-то странные сны. Я называю их так потому, что раньше ко мне приходили сны бессвязные, какие-то отдельные люди, чаще всего те, которых я знал, или просто видел в реальной жизни. Сюжеты снов также часто повторяли то, что происходило со мной в реальности, или не со мной, но я был свидетелем со стороны.

Сейчас – совсем другое дело. Я стал видеть людей во снах столь же реальных, как в своей повседневной жизни. Они живут в моих снах своей жизнью, что-то делают, общаются между собой. Мне они не знакомы – но, могу поклясться, что они – такие же живые, как и мы! Как и я…

Удивительно, что сны теперь мне снятся всегда. Стоит мне даже задремать на минуту, и я тут же вижу сны. Это какие-то города, парки, кинотеатры, дома. Это мужчины, женщины, дети. Они живут своей жизнью. А я словно заглядываю в их жизнь, но при этом не мешаю им, и не смущаю их своим появлением. Как будто они и не видят меня вовсе. Как такое может быть?»

Здесь запись на страничке обрывалась. На другом листке запись уже была сделана не ручкой, а карандашом, и возможно – намного позже первой.

«… Прошло уже три месяца, с того времени, как я начал видеть такие сны. И сейчас я могу сказать с определенностью – это не сны. Не знаю, как я понял это. Скорее, дошел до этого интуитивным путем. Просто почувствовал – это не сны. Это самая настоящая реальность. Только другая. Она отлична от той, в которой живу я. В которой я существую днем. А по ночам я становлюсь свидетелем другой жизни. Точнее – жизни в другой реальности.