Одержимость Фенрира

Снегова Анна

Рывок.

Прыжок.

Сопротивление воздуха бьёт в лицо.

Смазанные чёрные сполохи боковым зрением.

– Р-р-ра-р-г-х… - мешается волчий рык и человеческий стон.

В три скачка Фенрир преодолевает мост со мной на спине… а потом падает грудью в траву. Я скатываюсь с него. Кидаюсь посмотреть, что такое. Задние лапы и хвост – в чёрной пене, мокрые, шерсть слиплась. Вода с шипением впитывается в волчье тело. Подхватываю подол платья, рвусь стереть… Мой волк отдёргивает лапы, упрямо толкает меня носом в сторону.

Растерянно оглядываюсь назад – река ведёт себя, как

взбесившаяся. Воды поднялись, бурлят, словно море в шторм, а не речка, которой положено вести себя смирно и нести свои струи в спокойных берегах. Бушует, вздымается, заливая мост.

Волк тяжело дышит. Морщит нос, скалит клыки.

Решительно выдираю пучок травы.

– А давай ты будешь хороший мальчик и перестанешь брыкаться? – строго говорю ему.

От удивления Волк даже забывает рычать. Смотрит на меня недоумённо.

Вот так, Ваше величество! Это с подданными своими будете корчить властного властелина. С женой такие штуки не пройдут.

Тщательно отираю мокрые участки шерсти травой. Стираю гадкую чёрную пену, стараясь не касаться пальцами, отшвыриваю прочь. Там, куда падают грязные пучки, земля начинает дымиться. Потом отрываю от подола ленты ткани, промакиваю до конца. Хмурюсь. Вроде бы ран не видно на мускулистых лапах, хотя вид у этой «водички», как у кислотного эликсира, который как-то приготовил мой третий брат, Терри. Он тогда только начинал учиться у нашего друида и вечно из любопытства придумывал чего-нибудь эдакое. В тот раз это был эксперимент, после которого в нашем обеденном столе появилась дыра, пришлось заменять. А брат неделю прятался от отца.

– Ай! Не отвлекай меня.

Щёку и ухо влажно и протяжно лижет волчий язык. Благодарит. Отпихиваю наглую волчью морду, которая здорово мешает и вообще, настроена уже как будто на легкомысленный лад. Во всяком случае, пока я внимательно осматриваю заднюю правую лапу, чёрный нос мне возбуждённо сопит в шею и сбивает.

В конце концов, шерсть начинает подсыхать.

Волк дёргает лапами для пробы, машет хвостом. А потом р-р-р-раз! И мигом оборачивается человеком обратно.

Фенрир сидит в траве, по пояс голый, задумчиво разглядывает собственные ноги в закатанных до колен штанинах.

Я ахаю.

Развязываю тряпочки – вижу алые, как оплавленные следы. Будто от ожогов. Но они разглаживаются и бледнеют прямо на глазах.

– Я же говорил, на мне -как на собаке, - довольно щурится муж. – Спасибо, родная!

Запускает пальцы мне в волосы на затылке, тянет к себе. Впивается в губы поцелуем. Я забываю, что хотела сказать, конечно же.

Отстраняется, а у меня внутри всё горит. И тянется к нему за новой порцией огня в эту прожорливую топку. Ну вот как так можно, а?

Фенрир же спокойно отворачивается и осматривает горизонт по правую руку от нас.

– Догадываюсь, куда ведёт этот старый тракт. Бывал в этих местах когда-то. Давай-ка двигать дальше поскорее! Ты у меня проголодалась уже, небось?

Отвожу глаза.

– Вот-вот. Если ничего не изменилось, там на тракте городок небольшой торговый. Таверна найдётся.

Таверна – это хорошо!

Таверна – это, наконец-то, нормальная постель. Может быть, даже ванна.

Вскакиваю.

– Только

чур, ты идёшь ногами! Я в состоянии и сама… - строго заявляю мужу.

– Раскомандовалась, поглядите-ка, - ворчит супруг.

Вместо того, чтобы слушаться, подхватывает меня на руки. Я успеваю только взвизгнуть.

Волчий зрачок глядит довольно.

– Пусти! Тебе же больно ходить наверняка! Вот же упрямый! – тычу его кулачком в грудь.

– Ещё зайцы волками не командовали, - ухмыляется Фенрир клыкастой усмешкой. – Цыц! Твоё дело отдыхать. И силы восстанавливать. Они тебе ночью понадобятся.

Я зарделась и уткнулась в него лицом.

Он так и тащил меня упрямо на руках, едва заметно морщась от боли. Но я-то видела! И всё же даже не думал ставить меня на землю. Только прижимал ещё ближе сильными руками, словно наслаждаясь моей хрупкостью и тем, что я теперь вся его, что можно вот так держать, и обнимать, и владеть без остатка. Нёс, как самое большое сокровище. Временами склоняясь, чтобы вдохнуть запах моих волос, заставляя моё сердечко сладко ёкнуть.

Что ж. Судя по всему, мне попался очень властный муж. Придётся терпеть.

Глава 29

Глава 29

Сонный городок встретил нас атмосферой уютной размеренной жизни. Я не помнила, как назывались эти земли и этот народ – но на огромных равнинах между Таарном и северными горами селилось множество маленьких групп людей, зачастую очень закрытых, никому из монархов не подчинявшихся, потому что никому до них не было особого дела.

Я жадно впитывала новые впечатления.

Невысокие домишки в один этаж, редко два. Коровы и гуси прямо на узких улочках между домами. Люди, смотревшие настороженно на чужаков. Мой муж притягивал все взгляды – прочем, думаю, так случалось, куда бы он не пришёл. Таким не нужна корона, чтоб все вокруг подсознательно ощущали. Идёт Власть и Сила.

Маленькая таверна обнаружилась на краю селения, обок от старого тракта.

Местные тут же затихли, прекратились все разговоры над кружками, когда к вечеру мы вошли в небольшой трактирный зал, в котором витали запахи жареного мяса, на которые мой желудок немедленно отозвался голодным бурчанием.

Фенрир не хотел останавливаться в дороге, чтобы поохотиться – потому что это означало бы оставить меня одну, а он не хотел выпускать меня из лап и на минуту. Не доверял окружающей тишине.

В трактире заправляла всем высокая дородная женщина, у которой были яркие рыжие кудри и объемный бюст. На который мой муж, к счастью, не обратил никакого внимания – а я ревностно наблюдала! Зато эта курица при виде моего супруга расплылась в улыбке и тут же подскочила к нему, усиленно выпячивая свои немалые достоинства. Шушуканье разговоров возобновилось по углам. Я пугливо жалась к руке Фенрира, ощущая, что и мне чужих взглядов достаётся немало. Он незаметно сжал мои пальцы в ладони, и его непоколебимое спокойствие словно перетекло в меня. Стало легче. После затворничества дома вот так вот сразу попасть в такую толпу чужого народа для меня было – как зверька вытащить из норы. Неуютно до ужаса.