Одержимость мажора. Прокурорская дочка

Римма

– Ненавижу эти кудрявые волосы, – бубню и пытаюсь пальцами выпрямить одну-единственную непослушную прядь, которая так и норовит скрутиться в завиток.

Слышу смех Полины и оборачиваюсь, чтобы посмотреть на прекрасную невесту.

– Зря ты так, – говорит она и делает глоток воды из красивого бокала. – Тебе очень идут твои кудри. А с идеально гладкими волосами ты выглядишь, кстати, старше.

– Эх, ничего не получается. У тебя есть утюжок?

–

Не-а, я таким не пользуюсь, – качает головой моя подруга. – Да и зачем он мне сегодня?

– У тебя красивая прическа. Такая нежная, – улыбаюсь, подходя к подруге.

Сегодня у Полины с Плаховым большой день. Лев наконец добился своего, и в этот день окончательно окольцует мою подругу.

Сажусь на соседнее от Полины кресло и беру из ее руки бокал с водой.

– Ты же не беременна? – уточняю в сотый раз, а она смеется и качает головой.

– Точно нет.

– А то знаешь, есть примета. Если выпить из стакана беременной, сама залетишь.

– Ты будешь первая после Льва, кому я сообщу. С кем еще мне делиться? – грустным голосом спрашивает она.

– Так, мы сегодня уже плакали. У тебя шикарный макияж. Хватит сопли на кулак наматывать. Выше нос, подруга. Ты выходишь замуж за любимого. Теперь он тебе заменит и маму, и папу.

– Спасибо, – хриплым голосом говорит она и сжимает мою руку, а я пью воду мелкими глотками.

– Так, девочки! – в комнату врывается распорядительница свадьбы. Очень деятельная и энергичная Ксения, которая меня бесит своей атомной энергией. Ее очень много. Она буквально везде. – Готовы? – Мы даже не успеваем ответить, как она продолжает: – Полина, ты пока остаешься в комнате, я тебя чуть позже заберу. Римма, а ты идешь со мной. Надо подготовиться к выходу.

Сжав руку подруги, желаю ей удачи и иду за болтливой Ксенией. Она что-то там быстро рассказывает, но я едва слушаю. Мы проходим по коридору и выходим в гостиную большого дома отца Льва, в котором проходит свадьба. Здесь не так много людей, но почти от каждого меня тошнит.

Друзья Плахова. Моральные уроды, которые не гнушаются ничем ради развлечения. Я до сих пор не понимаю, как Полина смогла простить своего жениха после того, как он над ней издевался. И, уже тем более, так быстро согласиться выйти за него замуж. Да я бы за такое до конца жизни его мучила!

– Так, ребята! – зовет парней Ксения, и они резко поворачиваются лицом к нам.

В меня тут же впивается один-единственный взгляд ярко-зеленых глаз, от которого по всему телу бегут мурашки. А еще меня бросает в жар. В неприятный такой. Хочется нырнуть в ледяную воду, чтобы смыть с себя это ощущение.

С Захаром Исаковым у нас давняя история. Из-за этих ублюдков я в прошлом году сломала ногу, когда убегала от них. Так этот урод притащился меня типа проведать, когда я лежала в гипсе, и сказал, мол, сама виновата, надо было не бегать. Ублюдок!

И после такого он еще и подкатить ко мне пытался! Я сказала,

что скорее буду жрать кладбищенскую землю, чем позволю себя хотя бы поцеловать. И я не шутила. Пусть только попробует ко мне еще раз поприставать! Я ему отобью все самое ценное, что есть в этом уроде.

– У нас тут аварийная ситуация, – продолжает Ксения, вырывая меня из воспоминаний. – Девочка у нас одна, а мальчиков аж четверо. И как-то надо распределить, кто как пойдет к алтарю.

– Мы можем ее на руках донести вчетвером, – хмыкает Ярик Тополев – один из друзей Плахова.

– Я сам ее могу донести до алтаря, – вклинивается Исаков, но я даже не перевожу на него взгляд. Он так сильно меня бесит, до трясучки просто. Не хочу на него смотреть. – На своем члене, – тихо добавляет он, и я прошиваю его яростным взглядом.

Он смотрит так… Ну почему такой красивый парень с такой гнильцой внутри? Как же он, черт подери, смотрит! Никто на меня никогда так не смотрел! С интересом – да. С желанием – да. Но вот так… как будто он готов замочить весь мир ради моего поцелуя. Или как будто готов сожрать меня, как порядочный дракон.

Тьфу ты! Опять я летаю в каких-то фантазиях, где Исакову совсем нет места.

Эта сволочь даже снился мне несколько раз. Причем совершенно неприлично. Но я скорее умру, чем поделюсь с ним этой информацией. Даже под пытками никогда не признаюсь.

И почему у меня, как у нормальных девчонок, не может быть какого-нибудь кумира, о котором я буду грезить? Я бы повесила его плакат на стену и разговаривала бы с ним. А еще представляла себе, как он бросил бы все, приехал ко мне и с жутким акцентом предложил бы мне руку и сердце. Нет, вместо этого в мои сны врывается подонок, которого я люто ненавижу!

И взгляд еще этот… прошивает меня до самых косточек. Сверлит, обжигает. И… бесит. Жутко, просто невероятно бесит!

– Полагаю, это какая-то ваша шутка, в которую я не посвящена, – смущенно бубнит Ксения.

– Засунь себе свой член в задницу и так тащись до алтаря, – зло цежу я, взбешенная идиотской шуткой Исакова.

– Он скорее побывает в твоей, Кудрявая, – парирует этот говнюк.

На языке крутятся миллион эпитетов, которыми я бы с радостью осыпала этого подонка, но молчу, чтобы не портить свадьбу подруге. Завтра у меня будет карт-бланш, и я выскажу этому заносчивому ублюдку все, что думаю о нем.

– Так, ребята, тут явный конфликт, – снова вклинивается Ксения. – Но я напоминаю, у нас свадьба. Давайте не портить молодым праздник.

– Иначе я всем глотки перегрызу, – слышу мрачный голос Плахова, и мы все смотрим на то, как он заходит в гостиную, дергая галстук на шее. – А мне обязательно ходить в этой ху… штуке? – быстро “переобувается” он, столкнувшись взглядом с распорядительницей.

Она тяжело вздыхает. Бедная. С этими говнюками ей и так непросто, а свадьба ведь еще толком не началась.