Одержимость мажора. Прокурорская дочка
Шрифт:
– Ради нее я готов ползти по раскаленным углям, – произносит он, забавляясь.
– Поверьте, это покажется вам легкой прогулкой. Вы знакомы с отцом Риммы?
– Пока еще нет.
– Что ж, тогда тренируйтесь сначала на углях. Мой сын чрезмерно подозрителен и считает, что ни один молодой человек не достоин его жемчужины.
– Могу себе представить, – усмехается Исаков.
– Давайте поедим, – предлагает бабушка, когда замечает, как к нашему столику приближаются официанты с заказанными
Во время обеда бабушка пускается в воспоминания. Потом расспрашивает Захара о том, кто его родители. Он ловко уходит от правды, назвав отца бизнесменом, а мать домохозяйкой. О ней я и правда ничего не знаю, а вот слава о его преступнике-отце облетела всю страну. Но я тоже не раскрываю правду о семье Исакова. Не мое это дело, да и вообще. Все равно я не собираюсь даже допускать мысль об отношениях с Захаром.
– А вообще, Захар, – говорит бабушка, вырывая меня из задумчивости. Оказывается, я пропустила немаленькую часть их беседы, поймав ее только за хвост. – Чтобы покорить сердце девушки, ее не надо дергать за косички. Струны души послужат этой высокой цели намного лучше.
– Какие струны? – спрашиваю, чувствуя себя идиоткой.
– Души, – поясняет бабуля, окинув меня пытливым взглядом.
– Прошу прощения, – говорит Захар и, показав свой вибрирующий телефон, отходит от столика, направляясь в сторону туалетов.
– Какой симпатичный молодой человек. Почему бы тебе не простить его?
Перевожу взгляд на бабулю и, хмурясь, вглядываюсь в ее лицо.
– Ты серьезно?
– Римма, ты всегда слишком сильно драматизируешь, – отмахивается бабуля. – Не так страшна эта ситуация, как ты ее малюешь. Уверена в этом.
– Ба, я из-за него ногу сломала!
– А он целую машину, чтобы ты осталась жива.
– Ему вообще запрещен въезд в эту часть города, так что сам виноват.
– О, уже нахмурилась, – шутливо говорит бабушка. – Но я согласна, мужчина должен пройти с десяток испытаний, чтобы поцеловать тебя в щечку. Я уж не говорю о других преференциях. Но хорош парень. Что тут говорить? Я б дала.
– Ба! – ахаю в шоке.
– А что? – она изящно дергает плечом и допивает остатки второго бокала просекко. – Тебе сейчас только кажется, что жизнь чертовски длинная, и ты успеешь испытать всю гамму эмоций. Но не успеешь моргнуть глазом, как пойдут дети, пеленки, ипотеки… А, нет, тебе это не светит. Ипотека, в смысле. Работа, быт, пенсия. И ты потом ка-а-ак осознаешь, что для самых крутых впечатлений у тебя уже не хватит здоровья. Так что пробуй самое интересное уже сейчас. Потом будет не до этого.
Я с отвисшей челюстью слушаю бабулю, не веря в то, что она говорит все это. В смысле, я всегда знала, что она у меня неординарная и все такое. Но чтобы вот так буквально толкать
– И, кстати, все самые вкусные впечатления тебе принесет именно такой плохиш, – говорит бабушка и подмигивает.
Я не успеваю ответить ей, как рядом раздается голос Исакова:
– Прошу прощения, дамы, но вынужден откланяться.
Перевожу на него офигевший взгляд. Впервые слышу, чтобы один из стаи Плахова, где все без тормозов, так общался. Он знает вежливые слова? Вот уж новость!
– Мы тоже скоро пойдем. Правда, Римма? Нам надо еще выбрать подарок для Люси.
– Ага, – отвечаю, все еще ошарашенная.
Захар достает из кошелька несколько крупных купюр и всовывает их в руки как раз подошедшему официанту.
– Это за наш обед.
– Спасибо, – благодарит парень, мгновенно пряча купюры в карман фартука. Там слишком большая сумма. Гораздо больше, чем стоил наш обед.
– Римма Константиновна, было приятно познакомиться, – почтительно кивает Захар и переводит на меня взгляд. – Кудрявая…
Я жду, что он что-нибудь скажет. Но этот наглец, воспользовавшись моим шоком, наклоняется и впивается в мои губы совершенно неприличным поцелуем.
Глава 16
Захар
Гребаный Ян так не вовремя!
Впервые я нахожусь рядом с Кудрявой, и она не кусается, так мой дружбан решил наяривать, пока телефон не взорвется. Пришлось в итоге выйти и набрать его. И узнать, что у этого засранца настолько все херово, что он бухой. Причем еле ворочает языком. Нам на днях ехать отдыхать, а голос друга не сулит трезвости ближайшие несколько дней.
– Че там? – рявкаю в трубку, когда он отвечает на звонок.
– Батя сделал нам ебаный подарок, – почти неразборчиво мычит мой друг. – Короче, они с матушкой все-таки разводятся. А пока она устраивает личную жизнь, он притащил в дом другую бабу. Баба нормальная, ноль претензий. Только у нее есть дочка. Такая с-с-сука, – шипит он. – Прибил бы гадину.
– Сегодня притащил, а ты уже в хлам?
– Эта змеища уже месяц живет у нас. Заебала.
– А че раньше не рассказал?
– Да пацаны в курсе, только тебе не говорил. Ты и так со своей Кудрявой носишься, нихуя вокруг не видишь. А сегодня… Короче, пацаны не на связи, а мне надо с кем-то попиздеть.
– Ты где?
– В “Атмосфере”.
– Рановато ты начал.
– Я… да… – тянет он.
Провожу рукой по волосам и бешусь от того, что не могу бросить друга в таком состоянии. Но, с другой стороны, у меня тут вроде как Няшка немного поплыла. Ее бы брать тепленькой, хотя в то же время я понимаю, что Ян может начудить в таком состоянии.
Конец ознакомительного фрагмента.