Одержимость мажора. Прокурорская дочка
Шрифт:
Меня почему-то прет, когда я вижу ремешок босоножек или туфель, обхватывающий тонкую щиколотку девушки. Так вот у Риммы были именно такие босоножки, которые фиксировались на щиколотке. Ох, сколько горячих картинок в своих фантазиях я посмотрел с подобными ремешками!
В общем, я не только мазохист, но и фетишист.
Игра началась.
Поначалу все шло нормально. Я цеплял девочку, дразнил, выскакивал в самых неожиданных местах, пугая ее.
А потом мне стало мало ее эмоций. Римма поняла, что именно ими я и питаюсь, и тупо перестала давать мне
Тогда-то я и решил, что пора переходить к следующей стадии.
Вечером, пока длилось собрание старост в универе, мы с пацанами вскрыли тачку Кудрявой, перепарковали ее на другую сторону стоянки, а потом сели в свои машины дожидаться, пока Римма выйдет из здания.
Ох, как же меня тогда колбасило, пока ждал ее! Курил сигарету за сигаретой и постоянно барабанил пальцами по рулю.
Перед самым выходом Няшки пошел дождь. Не дождь даже, ливень. Листья, которые до этого таскало по асфальту, намертво прибило к земле тяжелыми каплями.
Я замер, когда Римма вылетела из универа и резко тормознула на крытом крыльце, потому что зонта у нее с собой не было. Она поправила рюкзак на одном плече, а потом накинула на голову капюшон свитшота и рванула к тому месту, где изначально была припаркована ее тачка. Но там стояла моя машина.
Римма хмуро окинула взглядом парковку и развернулась спиной ко мне, чтобы найти свою ТТшку. Тогда мы с парнями врубили дальний свет за спиной Кудрявой, и она вздрогнула. А потом, видимо, узрела свою машину и рванула к ней. А мы за ней. По скользким листьям, да.
Тогда-то все и пошло по бороде. Сначала Няшка бежала, потом обернулась, не сбавляя скорости. Уже тогда я понял, что план был говно. Начал притормаживать, потому что на скользких листьях тормозной путь увеличивается чуть ли не втрое. И как раз в этот момент Римма подскользнулась и рухнула, а нос моей тачки остановился аккурат у ее стопы.
Меня до сих пор прошивает ужасом, когда я думаю, что могло бы случиться, если бы я вошел в раж и не начал притормаживать заранее. Скорость, конечно, была маленькая, но для того, чтобы покалечить человека, и этого хватило бы.
Теперь Няшка не может простить мне тот эпизод.
Конечно, игра остановилась сразу, и я вышел из нее, оставив пацанов забавляться с другими девчонками. А сам стал таскаться за Кудрявой, потому что ее испуганные, огромные, как блюдца глаза в свете моих фар, навсегда выжжены на моей сетчатке. И это пиздец, скажу я. Ведь этот взгляд не дает мне спокойно спать по ночам.
Вручную сбросив напряжение, я наконец могу вдохнуть полной грудью. Мою руки и смотрю на себя в зеркало. Вот что этой козе не так, а? Я же красавчик. Могла бы хоть раз ответить на поцелуй. Или хотя бы подарить улыбку. Нет, эта зараза постоянно хмуро смотрит на меня и оскорбляет как только может. Ну ничего. Я проломлю эту стену.
Выйдя из ванной, спускаюсь вниз и выхожу во двор. Окидываю взглядом тусовку, а потом все напряжение, которое я якобы сбросил, возвращается
– Ну пиздец тебе, мудила, – шиплю и делаю рывок в ту сторону.
Глава 7
Римма
– Как тебе праздник? – спрашивает меня невесть откуда взявшийся Илья, как только я появляюсь на улице.
Стираю с лица оскал дикого животного, готового убивать, и на моем лице растягивается улыбка.
– Очень нравится, – отвечаю.
– Скоро невеста будет бросать букет. Ты станешь ловить?
– Думаешь, я стремлюсь замуж? – хмыкаю.
– Все девочки хотят замуж.
– Я – не все. Да и что там делать? Мужу борщи варить да носки штопать? – фыркаю. – Я пас.
– Думаешь, кто-то до сих пор штопает носки?
– Думаешь, я умею варить борщ? – парирую. – Нет, замужем меня еще долго не увидят, – произношу и элегантным жестом откидываю волосы за спину. – А ты как? Не устал еще?
– Я люблю свою работу, и усталость чувствую только тогда, когда после целого дня съемок попадаю домой. Но там еще приходится самому варить себе борщ, потому что некому.
“Хорошая попытка”, – думаю я, но ничего не отвечаю. Только улыбаюсь.
– Слушай, у меня есть немного времени, – говорит Илья. – Давай сделаю несколько твоих фото. Я уже поснимал некоторых девчонок. Обработаю и перекину им. Это такой бесплатный бонус от скучающего фотографа.
Я не хочу сейчас фотографироваться. Но и танцевать, и общаться не хочу. Наглый Исаков со своими первобытными порывами весь настрой сбил. Так что я молча киваю и тащусь к красивой фотозоне с огромными цветами.
– Говори, как встать, – прошу Илью.
– Секунду, – отзывается он и смотрит в окошко камеры. – Сейчас настрою и все расскажу.
Когда начинается мини-фотосессия, чувствую себя прямо звездой. Илья подсказывает мне только первую позу и говорит, чтобы я не стояла на месте, а двигалась. И как только начинаю делать это, все происходит гармонично. Я не вижу Илью за камерой, а как будто начинаю флиртовать с аппаратурой. Подмигиваю, улыбаюсь, кручусь, подставляя под объектив свои самые выгодные стороны.
А потом в какой-то момент замечаю несущегося на нас Захара. Замираю, испуганно глядя, как он практически расталкивает гостей, чтобы добраться до фотозоны.
– Беги, Илья, – произношу, не сводя взгляда с перекошенного яростью лица Исакова. – Блин, беги! – выкрикиваю.
Но бежать фотографу не приходится, потому что буквально в паре метров от фотозоны, как по заказу, появляются друзья Захара – Ярик и Адам. Они налетают на своего друга с двух сторон и хватают его за руки, тормозя.
Исаков испепеляет взглядом то меня, то фотографа. Дышит как астматик. Для полного антуража не хватает еще, чтобы у него из ноздрей пошел дым, а изо рта – полыхнуло пламя.