Одержимость мажора. Прокурорская дочка
Шрифт:
Его горячий взгляд.
Его жадные, наглые руки.
Его слова.
Обрывки фраз.
Намеки.
Обещания.
Все это смешивается в какой-то адский коктейль в моей больной головушке, и я обнаруживаю свою руку у себя между ног.
– Черт, – выдыхаю и выдергиваю руку из воды.
Обе руки. Буквально поднимаю их над пеной и смотрю на них так, будто эти конечности принадлежат не мне. Моргаю, пялясь на свои пальцы, которые чуть не…
– Черт, черт, черт, – бормочу и погружаюсь в
Ну что за дура? Разве можно грезить о таком подонке, как Исаков?
Я просто устала, и мне надо поспать.
Моюсь так быстро, как только могу. Потом ополаскиваюсь в душе и делаю то, что для меня является жестким табу – ложусь спать с мокрой головой.
Просыпаюсь ближе к вечеру и ожидаемо с гнездом на голове.
Сажусь на кровати и пялюсь в напольное зеркало, стоящее недалеко от кровати. Мои кудрявые волосы сбились в какую-то мочалку, и пружинки теперь торчат во все стороны. Если мама увидит меня такой, она меня четвертует.
Примерно час трачу на то, чтобы снова помыть голову и сделать укладку. Вытягиваю свои локоны до состояния зеркальной гладкости, и только потом иду на кухню, чтобы съесть свой завтракоужин.
– Привет, – здороваюсь с младшим братом, который, как всегда, тупит в телефон.
– Ага, – отзывается Макс, не снимая наушники. – Мама сказала, чтобы ты показалась, как проснешься.
– О, нет, я пас, – смеюсь и открываю холодильник. Достав фаршированные мясом блинчики, ставлю их в микроволновку, а сама устраиваюсь с телефоном за кухонным островком.
Полина прислала несколько их фоток с моря. На них счастливая новоиспеченная жена широко улыбается в окружении цветов, пальм и воды. Улыбнувшись, закрываю соцсети и вижу новое сообщение с незнакомого номера.
“Как двустволка? Ты там еще жива, Няшка?”
– Придурок, – бормочу.
– Римма, что за слова? – раздается голос мамы, и я вздыхаю, потому что нормально лопать блинчики со сметаной мне не дадут.
– Прости, мам. Вырвалось, – поднимаю голову и встречаю свою безупречную мать с елейной улыбкой, от которой сводит скулы.
Макс фыркает на диване, а я, опустив под стол руку, незаметно показываю брату средний палец.
– Ты поздно вернулась.
– Рано, – встревает мой брат. И, по идее, от моего испепеляющего взгляда он должен был сейчас расплавиться на диване, но, к сожалению, этого не происходит.
– Хорошо погуляли? – срашивает мама, внимательно провожая взглядом тарелку с блинчиками, которую я вытаскиваю из микроволновки и ставлю на стол. – Сегодня бы сделать разгрузочный день, – напоминает она под скрип моих зубов. – Наверняка ты на свадьбе не считала калории. Так что я бы рекомендовала овощные смузи. Я вот сегодня так и сделала. В теле такая легкость.
– У меня живот болит от голода. Я
– Но ты пила алкоголь, а он калорийный.
– Почти не пила, мам, – вру я. – Не было времени. Я ж была подружкой невесты. Надо было постоянно следить за ней и помогать.
Поджав губы, мама кивает и наблюдает за тем, как я начинаю поглощать свою еду.
– Ладно, я на пилатес. Ты не хочешь со мной?
– Сегодня у меня выходной.
– Римма, ты же знаешь…
– Один пропуск ведет к тому, что я заброшу спорт, – цитирую ее же слова. – Знаю. Хорошо тебе позаниматься.
Вижу, что мама недовольна моим ответом, но стараюсь игнорировать чувство вины за то, что ем некошерные, с ее точки зрения, блинчики. А когда за ней закрывается входная дверь, я еще и тяну из холодильника сметану и апельсиновый сок.
Поздно вечером, когда весь дом затихает, я устраиваюсь под одеялом и включаю на ноутбуке фильм. Хочется чего-то такого тихого и уютного, так что я выбираю историческую эпопею. На стене над столом горят фиолетовые и розовые фонарики, за окном стрекочут насекомые, а у меня в комнате прохладно и кайфово.
На телефон снова приходит сообщение.
Еще после пробуждения я дала название этому контакту. Непонятно только, почему не заблокировала.
Прилипала: “Не спишь, Кудрявая?”
Фыркнув, блокирую экран. Не собираюсь ему отвечать. Слишком много чести для такого раздражающего говнюка.
Телефон снова вибрирует, и я бросаю взгляд на экран.
Прилипала: “Не спишь, я точно знаю. Как фильм?”
Вздрогнув, обвожу взглядом комнату и смотрю на погасший экран.
Прилипала: “Открой окно”
Сердце подскакивает к горлу и начинает там колотиться так, что становится тяжело дышать.
Бросаю взгляд на окно. Тонкий тюль колышется от легкого ветерка, то и дело показываясь между створками плотно задернутых штор.
Сглотнув, поднимаюсь с кровати и на цыпочках крадусь к окну.
Отодвигаю край шторы и вскрикиваю, увидев нечто кроваво-красное сразу за стеклом.
Глава 12
Римма
– Тихо, Няшка, это всего лишь я, – произносит Исаков, и я всматриваюсь в то, что вижу за окном.
Букет кроваво-красных роз. Большой. Не в смысле настолько большой, какой выставляют в соцсети, чтобы похвастаться, сколько бабла на них папики всаживают. Просто большой.
Повернув ручку оконной рамы, распахиваю ее и впиваюсь в Захара взглядом.
– Какого черта ты тут делаешь? – шиплю на него.
– Принес тебе цветы, – отвечает он настолько будничным тоном, как будто делает так каждый день.