Одержимость мажора. Прокурорская дочка
Шрифт:
– В каких еще женихах? – спрашиваю и чувствую, как волоски на теле встали дыбом. Не люблю, когда бабушка начинает корчить из себя ворожку. Проблема только в том, что часто предсказываемое ею сбывается. – Ба, давай без этого.
Она только загадочно улыбается своими густо накрашенными красной помадой губами, а потом поворачивает голову, когда к нам подходит Захар.
– Ты в порядке? – спрашивает он как-то слишком мягко.
– Да, – выдыхаю, и он вкладывает телефон мне в руку.
– Не задел? – Я молча качаю головой, а
– Мы пойдем, – произношу тихо.
– Мы? – Переводит взгляд на мою бабулю, и я вижу, как быстро в его голове складывается дважды два. – О, сорян. То есть, пардон, мадам. – Бабуля смеется. – А вы даже похожи с Риммой. Только выглядите моложе ее.
– Придурок, – прыскаю со смеху.
– Когда льстите, юноша, не перегибайте, – поучительным тоном произносит ба. – Иначе вам не поверят. Римма, мы собирались в магазин и ресторан. – Она берет меня под руку и разворачивает в сторону комплекса “Гранд”, куда мы направлялись до происшествия. – Всего доброго, молодой человек.
– До встречи, – с улыбкой произносит он, и мы с бабушкой уходим.
Перед самым поворотом на улицу, где находится “Гранд”, бросаю взгляд через плечо, а этот наглец посылает мне воздушный поцелуй. Фыркаю и отворачиваюсь, но чувствую, как по телу разливается странное приятное тепло.
Мы с бабулей обходим несколько магазинов в поисках нужного брючного костюма, который она наденет на свадьбу своей подруги. Ага, я тоже знатно офигела, когда узнала, что люди и в шестьдесят женятся. Но бабушка у меня личность экстравагантная, и все подруги у нее такие же. Не удивлюсь, если они и сексом в этом возрасте занимаются.
Наконец моя модница выбирает себе красивый костюм мятного цвета, а к нему покупает еще и шляпку на пару тонов темнее. После мы размещаемся в ресторане и заказываем себе обед.
– Ну так что за юноша, Римма? – спрашивает бабуля, потягивая из бокала свой Апероль. – Какая гадость, – кривится. – Юноша будьте добры, принесите мне чистое просекко вместо этой бормотухи, – просит она официанта и отдает ему почти полный бокал с напитком. – Как ты пьешь это, детка?
– Нормально, – легонько пожимаю плечами и делаю пару глотков своего коктейля.
– Ты промолчала про юношу, который поцеловался со столбом. Кто такой?
– Да так, – отвечаю пространно.
Моей бабуле главное не давать повода уцепиться за эту тему, иначе она разовьет ее до небывалых масштабов.
– “Да так” не выглядит вот так и не тащит огромный букет к тебе в ресторан. Так делают только “таки да”.
Она кивает мне за спину, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Захара. Теряю дар речи и едва не выпускаю из пальцев бокал с Аперолем. Офигеть можно!
Глава 15
Римма
На Захаре классические брюки и расстегнутая на пару пуговиц черная рубашка. Закатанные рукава обнажают крепкие предплечья.
– Два
Я бы рассмеялась, но мне как-то что-то совсем не весело.
– Кудрявая, это тебе, – произносит Захар и отдает офигевшей мне букет пионов. Огромный букет пионов. – А это вам, – говорит бабуле и передает ей букет эустом немного скромнее. – Я – Захар.
– Римма Константиновна, – представляется бабушка и протягивает руку.
Я уже думаю, что сейчас Исаков облажается и пожмет бабушкину ладонь, но он удивляет. Склонившись, касается тыльной стороны губами.
– Приятно познакомиться. Ваше имя… редко встретишь.
– Ее назвали в мою честь, – кивает на меня бабушка. – Ты присаживайся. Сейчас моя внучка придет в себя и что-нибудь скажет.
– Например, что тебя сюда не приглашали, – шиплю скорее из вредности и от чувства неловкости.
– Я уже пригласила, – говорит бабуля, слегка подняв вопросительно бровь. Мол, чего чудишь, Кудрявая? А, тьфу, это не она так меня называет!
– Могу я вас угостить чем-то? – спрашивает Захар.
– Рассказом о том, как моя внучка чуть не оказалась под колесами твоей машины, и почему она шипит на тебя, как кошка. А выпить у нас и так есть. Обед мы тоже заказали, так что позаботься только о себе.
Захар заказывает для себя безалкогольный мохито. Второй официант приносит вазы и ставит наши роскошные букеты.
– Я жду рассказ, – говорит бабушка и делает пару глотков своего просекко.
– С чего же начать… – бормочет Исаков, потирая затылок.
– С того, как я сломала ногу, убегая от твоей шакальей стаи, – рычу.
– Римма, невежливо перебивать, – осекает меня бабушка. – Особенно если собеседник еще не начал говорить. Захар, я вас слушаю.
– Что ж, – произносит он и кивает официанту, ставящему перед ним мохито. – Мне стейк средней прожарки и салат на ваш выбор, – делает быстрый заказ и переводит взгляд на мою бабулю. – Я действительно совершил оплошность и испугал вашу внучку в прошлом году. Она бежала и правда сломала ногу. С тех пор я пытаюсь загладить свою вину, но Римма на меня обиделась так сильно, что даже не допускает мысли о том, чтобы простить меня.
Фыркнув, со злостью цежу свой коктейль, прошивая яростным взглядом наглого засранца Исакова. Скашиваю взгляд на роскошный букет пионов. Он немножко успокаивает. Но совсем чуть-чуть. Это почти даже не считается.
– Что ж, бурная у вас история. Но зная мою внучку, Захар, могу сказать, что вам придется пройти еще немало испытаний на пути к алтарю.
Давлюсь своим Аперолем, выпучив глаза, глядя на бабушку.
– Какому еще алтарю? – откашливаясь, сиплю я.
Зато Исаков, зараза, светится, как медный тазик. Такой, на каком он впилился в столб.