Одержимый
Шрифт:
– Ты поэтому притащил меня сюда?
– Я тебя никуда не тащил.
– Вряд ли я ради удовольствия стала бы таскаться глубокой ночью босиком по Нью-Хейвену. Меня принудили.
Впрочем, не совсем так. Сегодняшнее воздействие не походило ни на монету принуждения, ни на звездную пыль, ни на какую-либо еще необычную магию, с которой ей прежде доводилось сталкиваться. Оно казалось глубже.
– Интересно, – протянул он, хотя голос звучал почти скучающе.
Алекс попятилась назад, размышляя, будут
«Это Дарлингтон. Он жив».
И вовсе не злится. Или просто что-то задумал? Впрочем, кажется, он не пылает жаждой мести и не рвется наказать Алекс за то, что та его бросила. Но что произошло? И почему она здесь оказалась?
Мелькнула мысль сбежать. Скоро появится Доуз – может, уже сейчас сворачивает на эту улицу. Но как Алекс объяснит ей свое желание выбраться из дома? Монстр потребовал исполнить его приказ! Велел мне самой выбрать ему что-нибудь почитать!
Да и, честно говоря, ей не хотелось уходить и бросать его здесь. Алекс желала знать, что будет дальше.
Она поднялась по лестнице на третий этаж, в крошечную круглую комнату Дарлингтона в башне. В последний раз она была здесь в ночь ритуала новолуния, когда искала сведения о смерти Жениха.
Алекс бросила взгляд в окно, на терявшуюся среди деревьев извилистую подъездную дорожку, где-то вдали соединявшуюся с основной дорогой. Доуз пока не появилась, и Алекс не смогла бы с уверенностью сказать, радует ее это или огорчает.
Однако выбор книг для Дарлингтона превратился в сущий кошмар. Что может прийтись по душе демону, имеющему склонность к изысканным вещам? В конце концов она выбрала книгу о модернизме в городском планировании, скрепленную спиралью биографию Бертрама Гудхью и фэнтези «В собачьей шкуре» Дианы Уинн Джонс.
– Разве они не загорятся? – поинтересовалась она, вернувшись в бальный зал.
– Проверь.
Опустив на пол книгу в мягкой обложке, Алекс с силой толкнула ее вперед. Томик проскользнул сквозь барьер, кажется, ничуть не пострадав.
Дарлингтон резко вытянул руку и схватил книгу. В исходящем от круга свете блеснул ошейник: гранаты, словно красные глаза, будто бы наблюдали за ней.
– Прикольное украшение, – проговорила она; язык не поворачивался назвать эту вещь ошейником. Золотая вещица спускалась до самых плеч, почти полностью закрывая шею. Нечто подобное когда-то носили фараоны.
– Хомут. Хочешь его заложить?
– Тебе это не сильно поможет.
Он бережно провел рукой по книге в мягкой обложке. Буквы, казалось, замерцали и превратились в незнакомые символы.
– Если бы я мог заставить тебя полюбить книги больше, чем
Алекс заметила золотые когти на кончиках его пальцев и вспомнила ту ночь, когда спала в его постели, а он прижимался к ней всем телом. Я буду служить тебе до конца дней.
Несмотря на жару в комнате, она вдруг зябко поежилась.
– Почему это сработало? – спросила она. – Почему книга не сгорела?
– Истории существуют во всех мирах. Они неизменны. Как и золото.
Не зная, как реагировать на его слова, Алекс толкнула остальные книги за границу круга.
– Потянет?
Она ощущала странный зуд во всем теле, разрывалась между желанием сбежать отсюда и потребностью остаться. Несомненно, находиться здесь наедине с Дарлингтоном, полусуществом-получеловеком, которого она теперь совсем не знала, было опасно.
Он взглянул на названия.
– Пока да. Хотя «Рыцарь на золотом коне» подошел бы лучше, чем «В собачьей шкуре». Так что лови.
И он подбросил книгу в воздух. Алекс машинально потянулась за ней, слишком поздно осознав, что вот-вот коснется границы круга. И чертыхнулась про себя.
Однако ничего не произошло. Она лишь ощутила, как книга с громким шлепком приземлилась на раскрытую ладонь, и с удивлением уставилась на собственную руку по другую сторону золотистой завесы.
Почему она не обожглась, как Доуз?
Внезапно ее татуировки изменились, засветились золотом и словно бы ожили: начало вращаться Колесо, лев над ним крался по предплечью, распускались пионы, сбрасывали лепестки и распускались снова. Она резко отдернула руку, выронив книгу.
– Что за хрень?
Демон лишь молча смотрел на нее. Алекс вдруг пошатнулась, осознав, что сейчас произошло. Если она смогла проникнуть внутрь, то он, вполне возможно…
– Я не могу выбраться, – проговорил он.
– Докажи.
– Вряд ли это разумно.
– Почему?
Он нахмурился; при виде легкой морщинки меж его бровей у Алекс защемило сердце. Несмотря на рога и пятна на теле, перед ней по-прежнему был Дарлингтон.
– Потому что с каждой попыткой преодолеть круг я чувствую себя все менее похожим на человека.
– Кто ты, Дарлингтон?
– А кто ты, ходок Колеса?
Слово ударило, будто пощечина. Как он узнал? Что вообще ему известно? Ходоком Колеса ее назвала Бельбалм, сама принадлежавшая к их числу. Однако в архивах «Леты» Алекс не нашла никаких упоминаний о подобных людях.
– Где ты узнал это слово?
– Сэндоу, – сорвался с его губ рык, от которого, казалось, задрожал даже пол.
– Ты видел его… за Покровом? – спросила она и ощутила на себе взгляд странных золотистых глаз Дарлингтона.