Один день неизвестного поэта

Филипенко Олег Васильевич

пьет беспробудно, пока себя не уничтожит морально.

Впрочем, во всем полагаться на волю и разум совет мой.

Стоит подумать, когда тебе плохо, о том, как злорадно

будут враги о тебе говорить, мол, сломался парнишка.

"Дулю вам с маком. Сосите вы мой указательный палец", -

вот что скажи им и делай то дело, к которому призван.

Пусть они делают вид, что тебя нет в природе, - упорством

и независимым

нравом, а, главное, силой таланта

преодолей этот заговор наглый молчанья, и время

сделает так, что не будет в природе врагов твоих, ты же

будешь, подобно горе, возвышаться в глазах у потомков.

Даже и лучше, что держишься ты в стороне от тусовки

литературной, поверь, там ничтожества всем заправляют.

Все величают друг друга великими, стихотворенья

два или три кто напишет, уже обивает пороги

разных изданий, а в собственном круге таких же ничтожеств

курит себе фимиам; чужаку же впиваются в глотку.

Внешне же часто они некрасивы, неряшливы, ногти

часто от грязи черны, голова как репейник, как пакля

волосы их и разит перегаром порою от них же.

Их раздражает талант, лишь бездарность находит поддержку.

Да и понятно оно: грязь прилипчива к грязи такой же.

Вот что обидно: когда попадается в сети к сим людям

редкий талант, что безвольно, а может по глупости юной

их принимает игру и тем самым себя разрушает

до основанья и гибнет, несчастный, во цвете таланта.

Вспомнить того же Рубцова. Стихи его, как акварельки,

свежестью дышат. Пейзажная лирика великолепна.

Но на беду свою в Литинституте черт дернул учиться.

Впрочем, учиться всегда хорошо. Пить до чертиков - плохо.

Скажут, что я свысока отзываюсь о цехе поэтов.

Не соглашусь. Потому что я их понимаю прекрасно.

Волчий оскал всякой серости на появленье таланта

очень мне даже понятен. Цена заблужденья большая

у литератора: целая жизнь. Как сказать себе: парень,

все, что писал ты - дерьмо. И родился ты, в общем, напрасно.

Нет, пожалеть надо нашего брата. Профессия - ужас.

Кажется, в юности ты, начиная писать, понимаешь

больше о жизни и творчестве, чем в свои зрелые годы.

Что-то уходит с годами, привычка ж писать остается.

И начинается шизофрения: все пишешь и пишешь,

и ощущенье такое, что мимо все, мимо и мимо.

Что-то ты главное пробуешь все ухватить, но не можешь

хоть расшибись. Километры накрутишь ты текста, покуда

что-то цепляешь действительно важное из своей жизни.

Это потом и останется главным во всем, что ты сделал.

ГЛАВКА ДЕСЯТАЯ

Банки легко обзвонив, пообщавшись с их службами кадров,

я поглядел на часы: полчетвертого. Скоро домой уж.

Я до пяти. С десяти до пяти на работе. Надеюсь,

если удастся из кризиса выбраться вместе с страною,

то есть когда зарабатывать буду побольше, то стану

меньше сидеть на работе на час, чтобы времени больше

тратить на личную жизнь и искусство. На то, что важнее.

Выйду-ка я прогуляюсь по этой погоде за банкой

"Колы" иль "Пепси". ( Рекламная пауза, милый читатель).

Кстати, рекламные ролики. Есть неплохие, однако.

Рядом с искусством пока все еще, но уже очень близко

кто-то подходит. А можно ли сделать рекламу искусством?

Теоретически да. А практически что-то не видно.

Что-то мешает. Но что? Может, цель слишком утилитарна?

Но ведь голландцы писали свои натюрморты в угоду

публике, а между тем это стало искусством. Так в чем же

дело тогда? Подозренье такое, что нет осознанья

собственной, я бы сказал, полноценности в мире искусства.

Хоть и проводятся с помпой уже фестивали рекламы,

но ихний пафос от комплекса неполноценности больше.

Как хорошо по весне прогуляться по улицам нашей

шумной столицы. Как тянет на праздные мысли. Томленье

бродит в крови, и на девушек смотришь с ожившим вниманьем.

Мельком оценишь фигуру, в глаза ей посмотришь, чуть дольше

взгляд задержав, чем обычно, - невинное, в общем, занятье.

В женщине главное - что? Все ответят по-разному. Я же

думаю - взгляд. А потом уж фигура. Глаза молодые

и в пятьдесят лет бывают у женщин. Такие волнуют

больше мужчин, чем пустые глаза при хорошей фигуре

девушки лет двадцати. Ну, а если ей двадцать и глазки

с мягким и бархатным блеском, то сердце от этого взгляда

вдруг излучает по телу тепло, и ты просто кайфуешь.

Я в переходе подземном купил минеральной бутылку,