Один день неизвестного поэта
Шрифт:
в нравственном смысле, как мне и хотелось бы. Помню, я в шоке
был иногда от его поведенья, но ныне, когда уж
не удивляюсь почти ничему, иронично спокойно
воспринимаю его завихрения и уклоняюсь
от предложений, идущих вразрез с моим жизненным кредо.
ГЛАВКА ОДИННАДЦАТАЯ
Хочется мне и о даме его рассказать вам. Тогда уж
курса второго она к нам попала из города... впрочем,
город назвать не хочу, из сибирского города, в общем,
где в Театральном училище числилась. Помню картинку:
только вошла она в класс, где сидели студенты, общаясь
после каникул друг с другом с особым настроем, как взгляды
все на нее устремились, поскольку она опоздала
(что с ней в последствии будет особенно часто). Когда же
низким грудным она голосом четко спросила, туда ли,
мол, заглянула она, все студенты решили: "Ну, вот же
и героиня на курсе теперь у нас есть". Не хватало
нам героини как раз, чтоб играть хоть Островского, скажем.
После любовь у нее закрутилась с Аркашей, но было
в их отношениях что-то надрывное, трещина в чувствах.
Думаю, это случается в парах, где оба партнера
знают о фактах неверности в сексе своей половины.
Или, что чаще бывает у женщин, любимый мужчина
кажется им не таким уж талантливым, умным, как прежде.
С Катей дружил я. Влюблен в нее не был. Хотя вспоминаю
что-то похожее на увлечение было. Но все же
дама другая мне сердце разбила, и мне не до Кати
было в то время. А Катя однажды мне даже призналась,
что влюблена в меня. Это случилось ужасно забавно.
Шли мы однажды с ней вечером после занятий в общагу.
Вспомнили детство. Я стал ей рассказывать как в пятом классе
в пионерлагере летом играли мы после обеда
в спальне, где мальчики были одни, вместо тихого часа,
кто больше пукнет. Такую игру мы придумали сами.
Всех побеждал постоянно один толстый парень. Я очень
злился и жутко завидовал, что не могу даже в тройку
этих... призеров войти. Раз четвертое место я занял,
очень был счастлив и горд. Но однажды вошла в нашу спальню
Алла, вожатая наша, - ей было тогда восемнадцать,
я был влюблен в нее тайно, - и, носик поморщив, сказала:
"Мальчики, что у вас запах
Все рассмеялись, она, не поняв от чего все смеются,
только плечами пожала и окна открыла сама нам.
Я же тогда рассердился и, всех обозвав пердунами,
стал возражать против этой игры, и она постепенно
как-то скатилась на нет. Перестали играть постепенно.
Так красота победила дурные наклонности наши.
Катя смеялась, когда ей рассказывал я этот случай,
после внимательно так на меня посмотрела и тихо
мне заявила: "Я просто влюбилась в тебя после этой
детской истории... Правда... Серьезно... Такой ты забавный..."
Я удивился тогда. До чего же загадочны дамы!
Путь к их сердцам так причудлив. Вы можете быть суперменом,
быть соблазнителем как Казанова, но это не значит,
что завладеете сердцем вы женщины; телом, быть может,
да, но душою гораздо сложнее, поверьте. Душою
тот завладеет, кто сам простодушье проявит вначале.
Или Бог весть что... Не знаю... Загадочны женщины, право...
Вышли с Аркашей на улицу мы и направились, после
кратких раздумий, куда нам пойти побродить сейчас, чтобы
ноги размять, на пруды Патриарши, где сев на скамейку,
заговорили о деле. Точнее Аркадий мне начал
планы свои излагать и все то, что хотел от меня он.
Текст написать - это раз, а потом режиссером стать клипа.
Я согласился. Потом мы еще поболтали о разном,
я рассказал ему новости об однокурсниках, после
мы с ним обратно пошли, ибо мне на работу вернуться
нужно еще до пяти. Проходя через рельсы трамвая
возле прудов Патриарших, мы вспомнили о Берлиозе
и, оглядевшись с опаской вокруг, перешли эти рельсы.
Надо заметить, что после прочтения этого места
в книге Булгакова, стал я с особым вниманием рельсы
пересекать, что в Москве попадаются часто, тем паче
жил я на Рижской, где ходят трамваи. Вот сила искусства.
Случай простой оно делает мифом, что всем интересен.
Да и сам случай ведь выдуман, но матерьяльней с годами
он все становится, как бы собой доказав ту идею,
что мысль первична и плотью потом обрастает, и значит
прав и Платон и пророки, и есть у природы Создатель.