Один день неизвестного поэта
Шрифт:
воздух, хотя загрязненный, но все же весенний, окинув
взглядом кругом, я пошел, не спеша, в направленье привычном
мимо палаток торговых по левую руку, желая
лишь одного: так идти, как иду, наслаждаясь моментом.
Тени ложились от зданий до самой средины проезжей
части, но там, где я шел, было солнечно и ощущалось
левой щекою моею тепло от вечернего солнца.
Мимо афиш театральных пройдя, прочитав
репертуар Моссовета театра, зевнул безразлично.
Впрочем, глухая во мне неприязнь шевельнулась к театру.
В целом театры пошлы, и ходить в них не стоит, конечно,
чтоб не плеваться потом и не быть удрученным сознаньем,
что режиссер и актеры тебя низвели до плебея.
Если же дух, что возвышенный строй придает твоим мыслям,
напрочь иссяк, и осталась лишь память о чувствах прекрасных,
то избегай злачных мест, - а таким злачным местом считаю
я и театр, - ты тем паче, чтоб не засорять свою душу.
Ибо когда был ты в Духе, то Дух очищал твою душу
быстро от скверны, он просто ее не впускал, а теперь же
нужно усилие сделать, чтоб вытрясти хлам вдруг попавший
в душу твою, что давно опустела от горнего чувства.
Вот прочитал, мой читатель, что выше тебе изложил я
и испугался того, что сказал. Поступай сам как знаешь.
Кто я, чтоб лезть со своими советами? Просто болтаю
я, как и все. Так не делай же выводов ты скоротечных.
Тот же, кто знает, о чем я, уж понял меня с полуслова.
В пробке стояли машины. Один самый нервный водитель
громко сигналил, пока не завел остальных вкруг стоящих.
Все беспорядочно вдруг засигналили, так что прибавил
шагу я, чтобы быстрее пройти злополучное место.
Вот оно что: перекрыла дорогу милиция, видно,
кто-то сейчас из правительства должен с эскортом проехать.
Мимо метро я прошел, не желая спускаться под землю,
вправо свернул и пошел по Тверской, наблюдая беспечно
жизнь, что кишела вокруг. Впрочем, взгляд мой блуждал очень часто
по верхотуре домов, расположенных через дорогу:
архитектура во мне интерес вызывала, а также
новый декор обновившихся зданий различных проспекта.
Повеселели дома, что солдаты, сменившие форму
на выходные гражданские платья любого фасону:
вкус не у всех, но у всех есть желание нравиться дамам.
Все-таки жизнь изменилась порядком за эти лет десять
или
служит наглядным сам облик Москвы. Он, конечно, стал лучше.
Лучше ли, хуже ли, но он другой и, причем, совершенно.
Есть, например, дорогие для сердца места, что в упадок
и обнищанье пришли за последние годы, поскольку
денег на их нет ремонт. Здесь уже государство, конечно,
руку должно приложить, а оно у нас нищее нынче.
Там же, где есть интерес у дельца, там все нынче в ажуре.
Так и до "Пушкинской" плавно дошел, но спускаться под землю
не захотелось опять, и решил к "Театральной" пройтись я.
Очень уж хочется мне прогуляться по этой погоде.
Помню, как был я студентом, гулял очень часто весною
от общежития до института, а также обратно.
Это, чтоб было вам ясно, примерно от станции "Рижской",
где находилась общага, почти до "Арбатской". Прилично.
Времени было не жалко. Мечты и фантазии грели.
Нынче ж в мозгах отрезвление и реализм мое кредо.
Взгляд стал цепляться за мир матерьяльный, и стих я наполнил
тем, что когда-то считал малозначимым, даже презренным.
Воля художника возобладала над тем Абсолютом,
что мне открылся однажды и долго мешал продираться
к правде все дальше и дальше, ведь память о горнем осталась,
хоть отошла постепенно, как остров, покинутый мною
не по желанию, а по стеченью законов природы,
ибо как реки текут и не могут стоять, так и людям
должно меняться и нужно художнику помнить об этом.
Чтоб перейти на ту сторону, все же пришлось мне под землю
хоть ненадолго спуститься, идти мимо разных ларечков
и театральных афиш, сквозь толпу пробираться порою;
панки стояли у входа в метро небольшой такой группкой
и, издавая короткие резкие вопли, махали
сильно руками, - общались, должно быть, так чуть диковато.
Девушку я заприметил средь них, что в оборванных джинсах,
грязной футболке, курила бычок и на землю плевала.
Стало мне жалко ее: ну зачем так уродовать, детка,
внешность свою, да и душу столь юную, что уподобить
можно бутону цветка, что еще не раскрылся!.. Бедняжка!
Так не узнает, зачем родилась... Я припомнил вдруг сцену,