Один день в Нью-Йорке
Шрифт:
— Что у тебя сегодня? — спросила Белль у дочери.
— Ты и так знаешь.
Конечно, она знала, но ей нужно было включить Коль в свой план на сегодня и прикинуть, во сколько ее забирать.
— Английский, история, музыка, — нудно перечисляла Коль и немного рыкнула на последнем предмете, — И французский.
— А что с французским? — нахмурилась Белль, — Ты же выучила стишок.
Этот стишок она сама хотела бы с радостью забыть, да не могла. Он прицепился к ней сильнее самой навязчивой рекламы или глупой надоедливой песенки. Вот и сейчас она прокрутила его в голове от начала
— Там нет рифмы! — негодовала Коль, — Как его рассказывать?! Из-за этого я не могу понять, правильно ли вообще произношу слова.
— Там есть ритм, — заметила Белль, — Считай слоги. Это не тяжело.
— Это как?
Белль вздохнула и проговорила чертов стих от начала до конца, отмечая ударения легкими хлопками. Коль повторила все за ней и вроде поняла.
— Спасибо, — улыбнулась девочка, — Меня в четыре забирать.
— Почему так поздно?
— Музыка затянется.
— Адама тоже в четыре, — кивнула Белль, — Так даже лучше. Почти оптом.
Коль усмехнулась, налила себе сока, взяла тост и ушла на диван. Тьери, сияя бело-рыжей лоснящейся шерсткой, тут же сел перед ней, выпрашивая для себя кусочек.
— Не давай ему! — сразу предупредила Белль и повернула голову в сторону Адама и Голда с Альбертом на руках.
Адам поздоровался одним взглядом и сел за стол, куда тут же перебралась и Коль.
— Здравствуй, котенок, — Белль с улыбкой подошла к ближе к Альберту и Румпелю, — Выспался?
Альберт слабо улыбнулся и кивнул. Румпель усадил его рядом с остальными и сел сам. Белль раскидала омлет на три тарелки и поставила перед детьми, попутно поедая тосты. По правде есть ей не хотелось, но что-то проглотить было нужно.
Завтрак прошел почти в полной тишине и без ее присутствия за столом. Румпель пил свой чай, периодически приглашая ее к ним, Коль задирала Адама, который никак не реагировал, а Альберт медленно поглощал свою порцию, деловито рассматривая каждый кусок.
— С кем мы сегодня? — спросил Адам.
— Со мной, — указал на себя Голд, — А Альберт как обычно.
Так сложилось, что все трое находились в разных школах. Адам пока в Колумбийской грамматической школе на 93-й, но на следующий год его планировалось перевести в школу Коль. Альберт же был пристроен в детский сад на 13-й Западной в Мидтауне, когда кафе Белль располагалось на соседней 14-й. Так Белль могла чаще его навещать, да и, в конце концов, это было жутко удобно.
После завтрака все разошлись по комнатам, чтобы одеться. Исключение составлял Альберт, которого Румпель уже одел. Мальчик остался в общей комнате наедине с Тьери, норовящим вылизать ему лицо, но действующим не достаточно решительно. Маленький пес щадил маленького хозяина.
Белль надела строгое серое клетчатое платье, привела в порядок волосы и принялась быстро собирать все необходимое. На экране ее маленького лэптопа висели окна с уведомлениями о новых сообщениях, которые она решила прочесть на работе. Как оказалось, эти уведомления были лишь первыми предвестниками будущих неприятностей.
— Какой лучше? — спросил Голд, показывая ей пару галстуков.
— Черный, — Белль взяла галстук, — Дай.
Она ловко завязала галстук виндзорским узлом и поправила воротник.
— Все? — улыбнулась Белль, — Убегаешь?
— Да, — кивнул он, одевая пиджак, — Пойду потороплю.
Он отправился за детьми, а Белль лишний раз убедилась, что ничего не забыла, подхватила свой кожаный рюкзачок и покинула спальню.
Коль и Адам, полностью готовые, ждали у входной двери.
— Пока. Помни про ритм, — сказала Белль, обнимая дочь, — Я люблю тебя.
— И я тебя, — весело откликнулась Коль, — Пока.
— Адам, — выпрямилась Белль.
— Мам, — кивнул Адам.
На этом их прощание и закончилось.
Румпель позволил дочери надеть на себя шляпу, выгнал детей из квартиры, нежно поцеловал Белль и ушел. Она рассчитывала, что им удастся вместе пообедать сегодня. По крайней мере очень надеялась.
— Ну что? — улыбнулась Белль Альберту, — И нам пора.
— Да, — сказал Альберт, — Пора.
Белль вызвала такси, настоятельно попросила оператора прислать подходящую ей машину и предупредить водителя, чтобы тот не смел уезжать ни в коем случай. Тот заверил ее, что все будет сделано.
— Пойдем-ка вниз, котенок, — подмигнула она, — Знаю я этих жуликов.
Тьери жалобно заскулил, когда уходили последние обитатели, и Белль было бесконечно жаль каждый раз оставлять его, но у пса был волшебный характер. Вместо того, чтобы скулить пол дня, он увлекался своими резиновыми игрушками и спокойно дожидался их возвращения, привязанный ко всем сразу и не к кому в отдельности. Хорошо это или плохо — время покажет. Время способно на многое. Время было самым распространенным словом в лексиконе Белль: она повторила его про себя раз двадцать, пока дожидалась такси, и позабыла о нем только на секунду, когда ее маленький сын смешно одернул рукава своей курточки.
Наконец, машина подъехала и Белль с Альбертом разместились на заднем сиденье. Она мрачно отметила, что было уже без десяти восемь, но если правильно выбрать маршрут, то они доедут до садика Альберта вовремя.
— Пожалуйста, поезжайте через 10-ю авеню, сверните на 42-ую и продолжите движение по 7-й, — как можно вежливее вмешалась Белль, — Самый прямой и быстрый путь.
Но с таксистами в Нью-Йорке нельзя было быть вежливым. Водитель пропустил мимо ушей каждое ее слово, доехал до конца 87-й и свернул на 11-ю авеню, которая частенько стояла в последние два месяца из-за ремонта дороги, не говоря уже о том, что этот путь был длиннее.
— Что вы делаете? — восстала Белль, — Я же вам сказала, как быстрее.
— Навигатор говорит, что здесь меньше пробок, — безразлично прогудел таксист, — Доедем быстрее.
И они уткнулись в пробку.
— Вы сейчас добавили себе пятнадцать минут, — взбесилась Белль, — Пятнадцать! Котенок, закрой ушки.
Альберт послушно прижал ладошки к ушам.
— Вы давно в Нью-Йорке, навигатор? — грубо спросила Белль, поражаясь самой себе.
— Послушайте….
— Нет, вы послушайте! — прорычала она, — Я из-за вас опоздаю, не успею отвести ребенка и буду вынуждена пересмотреть свое расписание, что плохо скажется на моей работе! И вы не сильно накрутите свой счетчик за это время!