Один день в Нью-Йорке
Шрифт:
— Ладно, понял. Извините, — сдался таксист, — Я и правда недавно тут…
— Рулите уже, — фыркнула Белль.
Она вжалась в сидение и выглядывала в окошко на живописные промышленные здания, парковки и склады с легкой примесью офисов и железнодорожных путей. Вскоре они вновь выехали на красивую улицу, постояли в пробке на 14-й, настолько раздражающей, что она уже хотела выйти из машины и добраться до школы пешком, но Альберт не смог бы быстро идти, а она не смогла бы пробежать несколько кварталов с пятнадцати килограммовым мальчишкой на руках.
Опасения
— Ну, вот и все, котенок, — грустно улыбалась Белль, — Я приду за тобой в шесть. Веди себя хорошо и слушайся мисс Грейвс. Если что — звони мне.
У педагога некоторые оставляли телефоны, по которым дети могли с разрешения звонить.
— Я позвоню, — улыбнулся Альберт, — Пока, мама.
Они обнялись и расстались. Белль немного понаблюдала через стекло в двери, как Альберт складывает свои вещи в шкафчик и одиноко усаживается за низкий стол, складывая руки перед собой. Другие дети уже активно играли друг с другом, а он просто смотрел в стену. Он никогда не играл с ними, не любил этой беготни и шумихи, соответственно и приятелями не обзавелся. При этом Альберт всегда отрицал, что ему одиноко.
— Миссис Голд, — окликнула Белль мисс Грейвс, молодая темноволосая женщина, смахивающая больше на топ-модель, нежели на педагога, — Можно поговорить с вами?
— Конечно, — Белль проследовала за ней в небольшой тесный кабинет, — Но я вроде успела. Могу приводить раньше.
— Успокойтесь, — улыбнулась мисс Грейвс, — Здесь все в порядке. Я о другом.
— О чем же?
— Могли бы вы присесть? Вопрос очень деликатный.
— Не могу присесть, — насторожилась Белль, — Что случилось?
— Хорошо, — мисс Грейвс сама все же села, — Миссис Голд, Альберт — очень необычный мальчик.
— Как и все дети.
— Но он, тем не менее отличается, — мягко возразила мисс Грейвс, — Он не участвует в общих занятиях, не играет с другими детьми, а они — с ним, потому что он диктует свои правила. Он замкнут и равнодушен. Он не всегда адекватно реагирует, когда к нему обращаются. Безусловно, он умен, даже чересчур, что в данной ситуации является свидетельством за, а не против….
— На что вы намекаете? — прямо спросила Белль, у которой все сжалось внутри от предчувствий самого худшего.
— Миссис Голд, я бы посоветовала вам показать Альберта специалисту, — ответила воспитательница, — Это очень похоже на синдром Аспергера.
Белль похолодела и немного разозлилась, не желая верить в услышанное. Она имела отвлеченное представление о том, что такое синдром Аспергера.
— Вы не специалист, чтобы такое говорить, — сдержанно сказала она, — Вы правда думаете, что мой сын аутист?
— Я не специалист, — согласилась мисс Грейвс, — Но имею некоторый опыт работы с такими детьми. Я настоятельно советую вам обратиться к специалисту.
Белль впала в подобие транса, голос мисс Грейвс звучал будто издалека, а воображение рисовало самые неутешительные
— Миссис Голд, — позвала мисс Грейвс, — Вы меня слушаете?
— Да-да… — отозвалась Белль, — Я все поняла, мисс Грейвс. Прошу меня извинить.
Она вышла из кабинета и пошла в группу, чтобы снова повидаться с сыном. Руки не слушались, комок подступил к горлу. Ей вдруг стало нечем дышать.
— Альберт… Котенок… — сдавленно прошептала Белль, опускаясь на корточки перед озадаченным мальчиком, — Посмотри на меня…
Альберт смотрел, непонятливо и немножечко испуганно. Она разглядывала его лицо, смотрела в его глаза, пытаясь что-то нащупать, и не видела, ничего не находила.
— Я забыла, что хотела сказать, — натянуто улыбнулась Белль, — Скажу, как вспомню. Люблю тебя, котенок.
Альберт неловко обнял ее, из-за чего она слегка вздрогнула, но опомнившись, осознав происходящее, бережно и крепко обняла его в ответ.
Оставлять его снова было еще тяжелее, но она справилась. Выйдя на улицу, Белль оглянулась на здание, нашла взглядом нужное окно и долго-долго смотрела, пытаясь выбросить из головы самые неприятные образы. Вскоре ее занимала только стена: одна единственная такая стена у этой школы. Противная, ярко-оранжевая, безумная, она разделяла их теперь не только в вещном мире.
Белль почувствовала, как по ее щеке покатились слезы.
========== Ланч ==========
Белль поправила рюкзак, спрятала руки в карманы своего белого плаща и медленно зашагала в сторону 7-й авеню. От садика Альберта до ее работы было менее трехсот метров, и весь путь обычно занимал минуты две. Но этим утром один неприятный инцидент замедлил ее втрое.
Белль была настолько погружена в свои мысли, что случайно столкнулась с маляром. А если говорить точнее, то маляр с ней. Будь она такой, как обычно, то увернулась бы и даже не заметила, но сейчас смогла только отскочить. Однако маляр успел плеснуть краской ей на ноги.
С минуту они просто стояли и ошарашенно смотрели друг на друга.
— Вам нужно было именно здесь и сейчас пройти с открытым ведром краски! — негромко упрекнула Белль, обращаясь скорее к Вселенной, нежели к несчастному рабочему. — Почему оно у вас вообще открыто?
— Простите меня ради бога, мисс. Мэм… — промямлил маляр. — Я красил лавку .
— А мне легче от вашей лавки?!
— Если я могу чем-то помочь… — неуверенно предложил парнишка. — Может возместить вам за туфли. Все поправимо!
Ей было плевать на туфли, плевать на краску, и на маляра ей было плевать. Ей было не плевать только на Альберта. Последние слова рабочего страшно взбесили ее.
— Нет, не поправимо. Это нельзя исправить, — повысила голос Белль. — Это на всю жизнь, понимаете?! На всю гребанную жизнь!
— Что? — испугался маляр. — Нет-нет! Это смывается!
— Да что я с вами разговариваю! — отмахнулась она, повернулась к маляру спиной и продолжила свой путь.
— Сумасшедшая, — шепнул маляр ей вслед.