Один день в Нью-Йорке
Шрифт:
— Пожалуйста, — тепло улыбнулась Белль и пожала ему руку. — Буду ждать вас, мистер Фишбейн.
— У тебя кольца, кстати, нет, — поделился наблюдением Марк. — Или ты не носишь?
— Вот черт… — выругалась Белль, понимая, что он прав и лихорадочно соображая, где она могла его посеять. — Ношу, конечно. Вот ведь… Спасибо.
— Да не за что.
— Ах да… — она уже поднялась, чтобы уйти. — Энди просил…
— Энди, — скривился Марк. — Ладно. Скажи ему, чтобы пришел сам. Не съем же я его…
— Передам.
Белль еще раз улыбнулась, махнула Марку на прощание рукой и вернулась к поджидающему ее таксисту.
— Куда теперь? —
— Колумбийский университет, — ответила Белль, падая на заднее сидение. — Можете сильно не спешить.
Машина мягко тронулась с места и покатила по солнечным улицам Нью-Йорка. Глядя на старые величественные дома и пестрые, красно-золотые шапки деревьев, Белль постепенно успокоилась.
Когда Белль поступала в университет, то не думала, что это будет так непросто. Все люди были дерганные и злые, да и сама она после первого семестра стала такой же, но потом поняла, что надо относится ко всему проще. Сейчас она была на последнем курсе, что в целом означало свободу. Она ограничила себя тремя предметами и смогла так рассчитать свое расписание, чтобы занятия не отнимали у нее больше восьми часов в неделю и трех часов в день. Сегодня была всего одна лекция, которая, как она надеялась, должна отвлечь ее, перенести в другой мир, словно книга. А вот из-за книг она любила библиотечную систему университета, в особенности библиотеку Батлера, в которой она готова была жить. Собственно, и жила во время сессий, а иногда и просто так, по субботам, когда Румпель на весь день забирал куда-нибудь детей: у них была определенная договоренность, позволяющая каждому из них посвящать день самому себе, своим увлечениям или делам, которые они не успели завершить. Колумбийский университет стал для нее третьим домом, и она знала, что определенно зальет слезами небесно-голубую мантию, когда настанет время его покинуть.
До лекции оставалось минут двадцать, и поэтому она немного прошлась по территории, очередной раз полюбовалась стройным рядом колонн библиотеки Лоу, монументом Альма Матер, попыталась найти сову в складках ее мантии. Белль вдохнула полной грудью, развернулась и неспешно пошла по красной брусчатке в свой корпус, который был всего в минуте ходьбы от главного административного здания.
Когда она пришла, в аудитории было от силы десять человек. К началу лекции ситуация не сильно улучшилась, но порой чем меньше, тем спокойнее. Одиночество Белль было довольно скоро прервано Джоанн Бэлл, ее ровесницей и подругой в некотором смысле. Джоанн была матерью-одиночкой и получала образование, чтобы занять прибыльную должность в аукционном доме, в котором работала уже очень много лет.
— Чудесный день сегодня, — потянулась Джоанн. — Но вечером обещали дождь.
— Ничего, — согласилась Белль. — Вчера тоже обещали, но не было.
— Кто читает, кстати?
— Профессор Скотт, — бесстрастно ответила Белль.
— А кто это? — задумалась Джоанн. — Кто-то совсем молоденький?
— Понятия не имею.
Профессор Скотт оказался и правда довольно молодым, начал лекцию с шутки, над которой никто не посмеялся, кроме него самого, и монотонно заговорил о культурной антропологии. Динамичное и яркое название лекции «Культурная антропология: пространство, движение, символ» явно было слишком громким для сухого и малоинтересного материала, которым были наполнены три часа ее жизни. В половине второго часа Белль поняла, что плохо улавливает смысл сказанного, включила
После лекции Белль быстро собралась и поспешила убраться, бросив Джоанн сдержанное «пока», но та ее не расслышала.
— Белль! — крикнула Джоанн, когда они уже оказались на улице. — Белль подожди!
Белль не хотелось, чтобы она нагнала ее, но она сдалась.
— Милашка, не правда ли? — миролюбиво отметила Джоанн, когда поравнялась с ней и попыталась завязать диалог.
— Кто?
— Профессор Скотт.
— Да, — безразлично кивнула Белль. — Может быть.
— Что с тобой сегодня? — Джоанн заглянула ей в глаза.
— Ничего, — улыбнулась Белль, останавливаясь. — Джоанн, прости меня, но я очень спешу. Уже двадцать минут третьего.
— Знаешь, ты можешь поделиться со мной.
— Джоанн, я не уверена, что должна с кем-то этим делиться.
Но подруга взяла ее за руку и настойчиво усадила на одну из лавочек. Наверное, ей правда нужно было поговорить с кем-нибудь об Альберте, но она рассчитывала, что этим кем-то станет его отец Румпель, даже написала ему об этом.
— Расскажи мне все, — мягко уговаривала Джоанн. — Поверь, я многое пойму.
Белль долго смотрела на нее и сдалась, рассказала все, что ее беспокоило.
— Что же… — Джоанн, кажется, и правда все понимала. — Это не подтверждено, да и у такого маленького ребенка столь серьезное неврологическое расстройство подтвердить довольно сложно. Тем более, так просто это не бывает, и если брать твой случай, то вряд ли возможно, так как это явно не родовая травма и явно не генетика, потому что у тебя есть здоровые старшие дети.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Белль.
— У моего сына синдром Аспергера, — просто сказала Джоанн. — И когда Оскар был маленький, мы с его отцом страшно радовались, думали, что он настоящий гений. Все понимает, все запоминает. Тихий и милый. Не ребенок, а мечта. Пока в шесть не поставили диагноз. Но я даже тогда не сильно расстраивалась, а вот мой муж не смог и бросил нас через пару лет после этого. Тогда Оскар и проявил себя в полной мере.
— Мне очень жаль… — поразилась Белль и взяла подругу за руку.
— Не стоит, — Джоанн похлопала ее по руке. — Мне не жаль. Я полностью довольна тем, что у меня есть. Поначалу трудно, но сейчас Оскар вполне нормальный двенадцатилетний мальчик, у которого есть будущее. Мы работаем над этим.
— Я даже не знаю, что сказать.
— Дай свой телефон, — потребовала Джоанн, и Белль отдала ей телефон. — Я запишу тебе номер одного хорошего врача и моего доброго знакомого. Он может уже сейчас определить, что не так с твоим мальчиком. Только назови мое имя, когда будешь звонить — быстрее примет.
— Спасибо, — искренне поблагодарила Белль, забирая телефон. — Если я что-то могу для тебя сделать, то только скажи.
— Буду иметь в виду, — Джоанн обняла ее. — Я сомневаюсь, что твой Альберт — аутист.
Белль немного успокоил их разговор, и она смогла поддержать другую тему, шагая с Джоанн по Бродвею, а потом вместе с ней проехала пару станций на метро, пока та не вышла. До 14-й Белль оставалось ехать еще 11 станций, и прислушиваясь к скольжению вагонов по темным туннелям, она позволила себе выпасть из реальности и совершить путешествие в мир воспоминаний. Воспоминаний об Альберте, о том как он вошел в их жизнь и покорил их сердца.
========== Воспоминания ==========