Один год из жизни Блюхера
Шрифт:
— Дутову не давал и вам не дам! Воюйте, как знаете…
Но преобразился Дмитрий Иванович, когда прослышал, что недобитые дутовцы соединились с белочехами и пошли разбойничать по поселкам, станицам. Сам заявился в Совет и, хмурясь, сказал:
— Пишите приказ поселковым атаманам: «Не пускать на нашу землю басурманов. Надо помочь пехоте. Давайте коней. Каширин».
О многом еще хотелось поговорить Василию Константиновичу с давним товарищем, но надо было уже спешить в штаб Ивана Каширина.
Совещание открылось точно в назначенный срок. Председательствовал на нем Н. Д. Каширин.
Порядок дня определили
1. Ознакомление с боевой и политической обстановкой.
2. Выяснение своих сил и средств.
3. Составление общего плана действий.
4. Группировка отрядов и хозяйственные вопросы.
5. Выборы главнокомандующего. [6]
Первым о боевых действиях Верхнеуральского и Троицкого отрядов и обстановке в районе Белорецка доложил И. Д. Каширин. Он, в частности, подчеркнул, что «точных сведений о событиях в России нет, ходят только слухи».
6
ЦГАСА, ф. 1346, оп. 2, д. 14а, л. 532—535.
Василий Константинович Блюхер рассказал об общем положении в Оренбурге.
«После занятия Кинеля белочешские войска ударили на Бузулук и с помощью казаков, подошедших из Уральска, овладели городом.
Отряды из Оренбурга, благодаря нерешительности Г. В. Зиновьева, не подоспели на помощь бузулукским войскам и отошли обратно. После падения Бузулука Оренбургский штаб решил эвакуировать местные войска в Ташкент».
Говоря о действиях своего отряда, В. К. Блюхер указал:
«Затем события развертывались быстрее приказаний и заставили уральские войска выступить из Оренбурга к Верхнеуральску».
На совещании определили, что войска, собравшиеся в районе Белорецка, насчитывают 3400 человек пехоты, 1600 кавалерии, 71 пулемет и 13 орудий. Позже подошли еще несколько отрядов и общая численность активных штыков и сабель достигла шести с половиной тысяч.
При обсуждении общего плана дальнейших действий единства мнений на Военном совете не оказалось. В. К. Блюхер заявил, что его отряд стремится к Центру. На том же настаивал Н. Д. Томин. И. Д. Каширин высказал опасения, что за железной дорогой ждет неизвестность, а председательствующий свою точку зрения выразил так:
«Отряд желает похода на Верхнеуральск и Троицк, основываясь на том, что, подавляя контрреволюционные силы здесь, мы тем самым приносим пользу общему делу. Кроме того, бороться надо там, где опаснее, чтобы больше сразить врага».
Н. Д. Каширин учитывал и настроение отряда, «желающего идти к родным местам».
Блюхер не согласился с этими доводами.
«Двигаясь на Верхнеуральск, — возразил он, — мы ослабим свой отряд ушедшими по домам, а продолжая поход на Троицк, сможем растерять весь верхнеуральский отряд. Возможно, что с оставшимися силами дальнейшие боевые операции станут немыслимыми».
При голосовании тринадцать участников собрания высказались за поход к центру и трое — к Верхнеуральску. [7]
Собрание единогласно решило именовать все соединение Сводным Уральским
При выборах главнокомандующего (баллотировали тайно) голоса распределились следующим образом: за Николая Каширина — 6, Блюхера — 5, Ивана Каширина — 4. Командиры провели перебаллотировку — главнокомандующим был избран Н. Д. Каширин.
7
Тридцатая. Изд. политотдела 30-й Иркутской Краснознаменной им. ВЦИК стрелковой дивизии, 1933, с. 23.
Командиры предоставили право главкому взвесить все их соображения и самому окончательно избрать направление боевых действий. На том и разъехались.
Днем 17 июля Блюхер получил в Узяне сразу два приказа за подписью главнокомандующего.
«Помните, товарищи, — писал Н. Д. Каширин, обращаясь ко всем партизанам, — что обстановка, в которой мы сейчас находимся, в высшей степени трудна и запутана и требует от каждого из нас полного самоотречения, безусловного товарищества и самой напряженной работы. Дисциплина в отрядах должна быть доведена до крайности: все боевые приказы командного состава, выдвинутого народом, должны исполняться беспрекословно. Судить начальника можно только после боя. Всякие личные счеты прекратить… Товарищей в бою не бросать и помнить, что теперь, как никогда, все должны гибнуть за одного и один за всех…»
Под этими строками Василий Константинович был готов подписаться как под своими собственными. Вскрыв второй пакет и прочитав текст другого приказа, Блюхер, обратившись к И. С. Павлищеву, сказал:
— Троичане и верхнеуральцы завтра выступают из Белорецка. Пока идет все верно. Готовьте полк, Иван Степанович. Выступаем и мы.
«Наша задача, — подчеркивал главком, — пробиться на соединение со своими частями, действующими со стороны центра, с которыми и установить связь. Ближайшей нашей задачей ставлю переход всего отряда через железнодорожную линию Челябинск — Уфа…»
И в следующем приказе от 20 июля 1918 года Н. Д. Каширин прежде всего указывал:
«Общая наша задача, выбравшись из горной и бедной хлебом полосы, двинуться в направлении на север от Верхнеуральска к линии железной дороги. Перейти железнодорожную магистраль на участке Челябинск — Златоуст и, двигаясь дальше в северном направлении, соединиться с нашим центром.
Ближайшая наша задача — обеспечить временно себе тыл, овладев узлом грунтовых дорог, выходящих из Верхнеуральска в необходимом для нас северном направлении».
Да, основные цели наступления в течение первых дней боевых действий главком определял, сообразуясь с мнением большинства командиров, — двигаться на север, к центру, то есть к Екатеринбургу.
Николай Дмитриевич Каширин был боевым, талантливым командиром. Есаул казачьей дивизии, он к концу войны заслужил шестую по счету офицерскую награду — орден святого Владимира, а вскоре был тяжело ранен. Пулю, как узнал позже, принял от своих, от казаков из полка, которым командовал давний его завистник, войсковой старшина А. И. Дутов.